ожидаемое: я просто переместилась немного дальше по той же самой земле с сухими веточками. Чуть спокойнее прошла еще – видимо, эта дверь будет крутиться на какой-то оси. Фокус? Кристина заметила меня и привела в это место, где проводятся фокусы? Еще забавнее получится, если прямо сейчас меня со стороны снимают и ухохатываются, как я иду за дверью по кругу. Почему-то возможное веселье – пусть и чужое – ослабило напряжение в мышцах, тоже заставило улыбнуться. Теперь и подыграть захотелось: я двинулась немного в сторону и изобразила, будто захлопнула дверь за своей спиной. Резкий звук заставил меня вскрикнуть – двери просто не обо что было удариться! Но прозвучавший шум как раз был похож на захлопнувшуюся с силой дверь. В глазах потемнело, а потом стало светло – так светло, что глаза заслезились.

Пока я пыталась вспомнить, что нужно делать после вдоха, лоб покрывался липкой испариной. За моей спиной не было двери! Никакой! И даже голых деревьев парка не было! Я стояла в центре огромной поляны, посреди цветов и невысокой травы. В теплой куртке становилось жарко – будто сейчас не начало весны, а самое настоящее лето. Вдали зеленел лес. С другой стороны – какие-то строения, больше похожие на сказочный город: разноцветные башни, высокие купола и строения, выполненные в каком-то старинном стиле. Но мне было плевать на город – я бегала по кругу и в панике искала дверь. Мне было жизненно необходимо найти ее, дернуть за ручку и выскочить обратно в разумную реальность, где даже психиатрам я буду рада. Но двери не было нигде! Увеличила радиус поисков и всматривалась вдаль все пристальнее, пока не натолкнулась взглядом на другое живое существо: белоснежная лошадь паслась на лугу в паре десятков шагов от меня.

Я остановилась, присмотрелась. Лошадь, почуяв мое присутствие, подняла голову, тряхнула серебряной гривой. И я завизжала до срыва голосовых связок. Дело было в том, что из узкой, изящной морды вздымался высокий рог голубоватого оттенка. Лошадка от моего истошного крика сорвалась в бег.

Неужели я перетрудилась до такой степени, что вижу единорогов? И это прямо в середине семестра? Надо было поступать в медицинский, как мама советовала – там мне сразу на месте помогли бы.

Глава 2

Когда тонешь в пучине переживаний, самое верное действие – подумать о других, а не о себе. Тогда от самой проблемы можно немного отстраниться. Я и начала следовать беспроигрышной стратегии, то есть думать о родителях. У обоих сегодня смена в больнице, потому они вряд ли о моем отсутствии до утра догадаются. С другой стороны, если я и к тому времени до дома не доберусь, тогда родителей придется возвращать на рабочее место, но уже в качестве пациентов. Маринка им ничем не поможет – мы попрощались с подругой недалеко от трамвайной остановки. Следовательно, надо решать проблему любым способом и договариваться, пусть даже с галлюцинациями. Вести переговоры с единорогом уже не получится – симпатичная животина помахала мне на прощание откормленными ляжками. Потому я сняла куртку и свитер, обернула ими руку и отправилась в сторону сказочных строений.

Видимо, я не буйный шизофреник, ведь плод моего воображения выглядел максимально мирно: никакой охраны на входе в поселение, да и забор вокруг носил скорее декоративный характер – можно было перелезть в любом месте. Но я предпочла пройти по главной въездной дороге в надежде как можно скорее встретить разумное существо. Старалась не пугаться мысли, что общаться мне придется с галлюцинирующим подсознанием – это не беда: раз я сама бессознательно загнала себя в эту психическую ловушку, то сама же могу подсказать выход.

Но все равно удивлялась: как же я красиво все сумела нарисовать в воображении! Всегда думала, что у меня нет художественного таланта, только неразвитый музыкальный. Но вокруг видела опровержения: густая растительность с интересными листочками скрывала мелких звонкоголосых птиц, симпатичные низкие домики предваряли более высокие строения, одно выделялось среди прочих – выполненное то ли из стекла, то ли из полупрозрачного камня. Цветом как таковым здание не обладало, но переливалось в зависимости от направления солнца, свет растекался от ярко-оранжевого пятна ближе к вершине во все стороны, у земли переходя в темно-фиолетовую полуокружность. Я так загляделась, что на минуту позабыла о своей цели и пропустила момент, когда ко мне подошел человек.

Скорее всего, прохожий тоже подыскивал компанию для светской беседы, поскольку сам и начал:

– Вырядилась-то как! Новая мода? Или ты мальчик с прической девочки?

Вздрогнув, я посмотрела на него, а затем перевела взгляд на свои джинсы и теплые кроссовки. Отзыв о моем внешнем виде прозвучал грубовато и непонятно. Да и сам говоривший выглядел так же – грубо и непонятно: это был мужчина лет сорока, очень низкорослый и откровенно некрасивый. Узкий лоб с тяжелыми надбровными дугами подчеркивал размеры бугристого носа. А голос его неприятно поскрипывал. Но я сюда явилась точно не для споров о джинсах, потому прокашлялась и начала:

– Здравствуйте, уважаемый! Мне очень нужна ваша помощь…

– Мне очень нужна ваша помощь, – кривляясь, повторил он за мной. – Чья – наша-то? Нашего величества, Феникса три тысячи восемнадцатого перерождения? Помощь ей нужна, ишь наглая! Тебя вообще воспитывали или так, дворовым методом выросла?

Нет, все-таки моя шизофрения не настолько благостная, как поначалу показалось: сама себя передразниваю! Однако надо было договариваться с подсознанием, а не раздражаться, и я продолжила спокойно и с вежливой улыбкой:

– Простите, я забыла представиться! Меня зовут Наталья, а как я могу обращаться к вам?

– Талья? – он неправильно расслышал, зато скривился, сделавшись еще непривлекательнее. – Такие имена уже лет пятьдесят как вышли из обихода. Твоя мамаша – устаревшая дура, я угадал? Или тебе больше полтинника, а просто выглядишь на сорок девять?

Я замерла в задумчивости и на всякий случай пощупала свое лицо – а вдруг оно тоже изменилось, состарилось и прибавило мне тридцать лет сверху? На ощупь я изменений не заметила. Скорее всего, неприятный мужчина просто пытался вывести меня из себя. Я пока не сдавалась:

– Понимаете, я случайно здесь оказалась, вон там, в поле, – махнула рукой, показывая. – А дверь пропала!

– Так ты не местная? – он заметно удивился и подошел ближе, чтобы меня рассмотреть. – Откуда приперлась?

Ну хоть какой-то разговор заладился, даже задышалось легче:

– Я из Москвы! Пошла в парк за…

– А-а-а! – он снова грубо перебил и поморщился. – Слыхал я о твоем Понаехальске. Жуткое место, говорят. Настолько противное, что меня даже не тянет глянуть. То ли дело Париж! Ясень пень, что все нормальные люди живут в Париже, а все лохи едут в Понаехальск.

Больше я с раздражением справиться не могла и почти закричала:

– Да никуда я не понаехала! При чем здесь это?! Я – коренная москвичка, если это имеет какое-то значение!

– Коренна-ая, – он снова начал кривляться. – Голубая кровь, все остальные смертные – вообще не человеки, да? Теперь хоть ясно, откуда такое высокомерие. Самой-то от себя не тошно, девочка, переодетая в мальчика? Ты или патлы подстриги, или юбку надень!

Я не могла понять, чего он добивался. Хотя становилось почти очевидно – вывести меня из равновесия любым способом. Что бы я ни сказала, он просто цеплялся за одно слово и разворачивал тему в каком-то оскорбительном направлении. Что-то очень похожее на интернет-общение с некоторыми незнакомцами. Но там проще их игнорировать, а здесь мне была жизненно необходима помощь! Я заставила себя глубоко вдохнуть и просто гнуть свою линию – то есть не реагировать на выпады, а задавать вопросы:

– Вы мне поможете?

– Мы? Кто мы – коренные москвичи? – он продолжил издеваться.

Но я теперь крепко встала на рельсы и долдонила, как заведенная:

– Не подскажете, где дверь обратно?

– Полно тут дверей – оглядись! Только в мою не заходи, а то знаю я вас, понаехавших, потом фиг вытравишь!

– Вы знаете Кристину? Такая красивая блондинка лет двадцати пяти… Хотя в возрасте я совсем не уверена.

Мужичок замер и вновь заинтересовался именно моей персоной, а не оговорками:

– Кристину Фор? Она недавно здесь проходила. Так ты ее подруга? А я даже не рассчитывал хоть когда-то оказать ей услугу.