– Для меня это сообщение не новость, – ответил Потапов. – Об этом я узнал еще от убитого эфэсбэшника – майора Закосова. Мне нужны факты и цифры и хотя бы копии документов, подтверждающие их.

– Один из них я могу тебе привести. Совсем свежий, – оживленно проговорил Васильев. – Не так давно «Сатойл» через «Тонеко» продал одной германской фирме эшелон дизельного топлива. Немцы расплатились за поставленный продукт четко и в срок. Однако деньги пришли не на счет швейцарского отделения «Тонеко», а были отправлены на счет фирмы «Ламакс», зарегистрированной и расположенной в офшорной зоне на Кипре. Похоже, это одна из тех фирм, которую «Тонеко» использует для ухода от налогообложения.

– Мне знакомо название этой фирмы, – кивнул Потапов, – я даже знаю имена чиновников, участвующих в этом деле. Но мне опять же нужна конкретика. Мне нужна информация о конкретных счетах, открытых на имя того или иного человека. В противном случае это все пустые разговоры, и никто их всерьез не воспримет.

Васильев усмехнулся:

– Я знал, что ты мне это скажешь.

Он вынул из «дипломата» листок бумаги и протянул его Потапову.

– Здесь адрес, по которому зарегистрирована фирма «Ламакс» на Кипре, и ее расчетный счет в Кипрском морском торговом банке. Центральное отделение этого банка и сама фирма находятся в Лимасоле.

Он указал пальцем на бумажку, лежащую на столе перед Потаповым.

– Уверен, что это не единственный подобный перевод денег, принадлежащих компании. Как сотрудник «Сатойла», могу подтвердить, что на счета нашей нефтяной компании никаких денег с Кипра ни разу не приходило.

Потапов просмотрел бумагу, сложил ее аккуратно и засунул в карман своего пиджака.

– Спасибо тебе, Леша. Но все же прошу тебя больше не рисковать и личных встреч со мной не устраивать. В крайнем случае связывайся с Ламбертом. Информация пусть с опозданием, но дойдет до меня. Если уж что-то срочное – звони. Телефон тебе скажет тот же Ламберт или Титов. А теперь давай спокойно поедим. Расскажешь мне о том, что в нашем городе творится.

Потапов сделал для Васильева заказ. Через час с лишним они оба вышли из кафе и, крепко пожав друг другу руки, попрощались.

– Ты еще долго намерен пробыть в Швейцарии? – спросил Васильев.

– Нет, – ответил Потапов, – недолго. Скоро уезжаю отсюда. Хватит сидеть без дела. Пора возвращаться домой. Хотя, думаю, путь этот будет долгий и, возможно, небезопасный.

– Ну что ж, желаю тебе удачи, – произнес Васильев. – Я-то, к счастью, буду дома через несколько дней.

Васильев еще раз пожал руку Потапову и, повернувшись, пошел к припаркованному недалеко от входа в кафе автомобилю «БМВ» пятой модели.

– Может, тебя подвезти? – крикнул он, дойдя до машины.

– Нет, спасибо, – ответил Сергей, – я сам как-нибудь доберусь.

Васильев понимающе кивнул головой, бросил портфель и пиджак на пассажирское сиденье автомобиля, уселся в машину. Заведя мотор, он поехал в сторону от кафе «Фиш» – к выезду из города.

Когда машина Васильева тронулась с места, Потапов отправился к автобусной стоянке и купил билет до Фрибура.

Он не заметил, что за «БМВ», на котором уехал Васильев, устремился небольшой темно-синий «Фольксваген Гольф», в котором сидели двое мужчин…

* * *

В просторной бильярдной, расположенной в подвале трехэтажного особняка на одной из тихих улочек Цюриха, собралась компания мужчин в составе шести человек.

Однако в бильярд играли лишь двое. Один из них был майор ФСБ Доронин. Партию в пирамиду ему составил пожилой рослый мужчина с хмурым малоподвижным лицом, по виду похожий на отставного военного. Переходя с одной стороны бильярдного стола на другую для нанесения удара по шару, он не забывал переносить трубку радиотелефона. Это был начальник службы безопасности нефтяной компании «Тонеко» Владимир Буров.

Шеф нефтяной компании «Тонеко» Анатолий Малеев вместе с остальными троими гостями сидел в отдалении: они устроились в мягких креслах вокруг небольшого, низенького, но длинного стола, уставленного напитками и закусками. Но, несмотря на обилие выпивки, никто не пил. Разговор, шедший между собравшимися, был слишком серьезный, и его надо было вести на трезвую голову.

Малеев – грузный мужчина с одутловатым бледным лицом и большими задумчивыми глазами – сидел во главе стола. Справа от него сидел Лотковский – президент нефтяной компании «Сатойл», с недавних пор почти ставшей дочерним предприятием «Тонеко». Рядом с ним сидел худой пожилой седовласый мужчина. Это был Константин Бубнов, первый вице-губернатор той области, в которой располагался «Сатойл».

Напротив них по левую сторону от Малеева сидел еще один земляк Лотковского и Бубнова – среднего возраста мужчина с чуть продолговатым лицом, с маленькими, живыми и в то же время колючими глазками. Это был полковник Горелов – начальник отдела по борьбе с организованной преступностью местного управления ФСБ.

– Господа, – произнес, бросив взгляд на настенные часы, вице-губернатор Бубнов, – у нас не так много времени. Поэтому без долгой преамбулы перейдем к обсуждению интересующей нас проблемы.

– Согласен с вами, Константин Матвеевич, – произнес Малеев, едва заметно кивнув своей крупной головой. – Хочу сделать лишь маленькое уточнение. Надеюсь, что между нами нет проблем, есть небольшие вопросы, которые надо решить.

– Пусть так, – согласился Бубнов, – думаю, что для начала надо послушать господина Лотковского. Поскольку положение дел в нефтяной компании «Сатойл» ему известно лучше, чем кому-либо из нас. А именно вопросы, связанные с этой компанией, собрали нас здесь. Именно сегодня они должны быть решены принципиально, поскольку завтра делегация, которую я возглавляю и в которую входят господин Лотковский и господин Горелов, завершает свой визит в Швейцарию и отбывает на родину. Майор Доронин, прибывший сюда как частное лицо, может еще задержаться здесь на какое-то время для решения технических вопросов. Но главное соглашение мы должны принять именно сегодня.

Этим диалогом Бубнов и Малеев задали ось, связывающую два главных лица в этой беседе. Именно Бубнов и Малеев должны были договориться о дальнейшей эксплуатации ресурсов «Сатойла».

Лотковский, взяв слово, кратко, не слишком загружая собравшихся цифрами, описал ситуацию, назвав ее не слишком благополучной. Закончил свою речь он так:

– По существующему положению, «Тонеко» принадлежат права на реализацию продукции за рубежом. Именно «Тонеко» является самым крупным должником «Сатойла». Если «Тонеко» погасит в ближайшее время значительную часть своих долгов, то положение структуры, которую я возглавляю, серьезным образом улучшится, тем самым снимется то напряжение, которое в последнее время наблюдается в работе «Сатойла», связанное с неплатежами.

Лотковский высказался, и тут же слово взял Бубнов:

– Я думаю, Аркадий Михайлович слишком мягко выражается, описывая неблагоприятное положение компании. По моему мнению, речь на самом деле идет о кризисе, который вполне может окончиться банкротством нефтяной компании, если по-прежнему эксплуатировать производственные мощности «Сатойла» в существующем режиме. Ни для кого не является секретом, что такое положение дел «Сатойла» связано с тем, что «Тонеко» не выполняет свои финансовые обязательства перед «Сатойлом» и держит эту нефтяную компанию в финансовом смысле на сухом пайке. Экспортная выручка является тем главным ресурсом, с помощью которого и должна быть проведена реконструкция устаревших основных средств компании… Короче, это положение с неплатежами надо изменить в ближайшее время и коренным образом. Иначе банкротство «Сатойла» неминуемо.