А за окном все так же шел дождь. Прикрываясь черным зонтом, он пошел в сторону Центрального вокзала. Никогда еще за всю жизнь Максу не приходилось так много говорить о себе на людях.

Позже этим же вечером, когда Перкинс добрался домой, в Нью-Кейнан, штат Коннектикут, он обнаружил, что старшая из пяти дочерей приехала и ждет его возвращения. Она заметила, что у отца меланхоличное настроение, и спросила почему.

– Я сегодня читал лекцию, и меня назвали «наставником американских редакторов», – пояснил он. – Когда тебя называют «наставником», это значит, что с тобой уже кончено.

– Папочка, это вовсе не значит, что с тобой кончено! – возразила она. – Это значит, что ты на вершине!

– Нет, – категорически заявил Перкинс. – Это значит – кончено.

На дворе было двадцать шестое марта. Двадцать шестого марта двадцать шесть лет назад и случился великий рассвет Максвелла Перкинса, а именно – публикация книги, которая изменила его жизнь. И множество других важных событий.

В 1919 году все весенние празднества на Манхэттене носили характер исключительного и демонстративного патриотизма. Неделя за неделей батальоны с триумфом маршировали вверх по Пятой авеню. Война, которая «должна была положить конец войнам», была выиграна.

На Сорок восьмой улице парад проходил как раз перед офисом Charles Scribner’s Sons – издателей и продавцов книг. Десятиэтажное здание Scribners было выдержано в классическом стиле, его украшали величественные пилястры и венчали два обелиска. Первый этаж был сплош покрыт медной отделкой – в окна элегантной витрины книжного магазина Scribners было видно просторную продолговатую комнату с высоким сводчатым потолком и узкими железными лестницами, взлетающими к галереям на верхнем этаже. Джон Холл Уилок,[19] открывший здесь магазин еще до того, как стать редактором в Scribners, называл это место «византийским храмом книг». Рядом с магазином располагалась неприметная дверь, а за ней – холл и грохочущий лифт, увлекавший посетителей наверх, в угодья фирмы Скрайбнеров. На втором и третьем этажах были финансовый и коммерческий отделы. Маркетинговый – на четвертом. Ну а на пятом – издательские комнаты с голыми белыми потолками и стенами, а также бетонным полом без ковров. Этим строгим стилем Scribners намеревалось подчеркнуть свою элегантность и приверженность традициям, которые выделяли их на фоне прочих американских издательств. Здесь витала особая диккенсовская атмосфера. Бухгалтерией, например, руководил семидесятилетний мужчина, который проводил все дни напролет, сидя на высоком табурете и читая книгу в кожаном переплете. В то время печатные машинки стали обычным для издательств приспособлением, поэтому на работу было нанято много женщин-наборщиц. Из-за этого мужчинам больше не разрешалось курить в кабинетах. С пятого этажа на всю компанию снисходили директивы, по стилю близкие к монаршьим указам девятнадцатого века. Абсолютным главой был Чарльз Скрайбнер Второй, представитель «старой школы». Его лицо хранило неизменно суровое выражение, у него был острый нос, коротко стриженные седые волосы и усы. К шестидесяти шести годам он имел за плечами опыт сорока лет правления. Следующим в порядке престолонаследования значился его милый брат Артур, который был на девять лет младше и обладал более мягким нравом. Уилок говорил, что Артура всегда немного подавляла энергия брата. В кабинете Уильяма Крери Браунелла,[20] главного редактора, седобородого мужчины с моржовыми усами, красовались медная плевательница и кожаный диван. Браунелл проводил каждый вечер, читая новую рукопись, а затем «спал с ней» примерно с час. После он прогуливался по этажу, дымя сигарой, и к тому моменту, как возвращался к своей плевательнице, уже был готов высказать мнение по поводу прочитанного. В Scribners работали также и молодые люди. Один из них – Максвелл Эвартс Перкинс – поступил в 1910 году. До этого он четыре года был рекламным менеджером, после чего его перевели на редакторский этаж под покровительство многоуважаемого Браунелла. К 1919 году Перкинс обрел репутацию многообещающего молодого редактора, но, глядя из окна своего кабинета на марширующих внизу людей, он чувствовал разочарование. В свои тридцать он ощущал себя слишком старым и уставшим, чтобы пойти добровольцем на фронт и присоединиться к боям за морями. Но все же, взирая на триумфальное возвращение солдат, он испытывал сожаление, что так и не увидел битву собственными глазами.

Сами Скрайбнеры едва познали ужасы войны. На тот момент изданные ими книги олицетворяли настоящее литературное захолустье. Скрайбнеры никогда не переступали черту «благопристойности», и их книги никогда не становились для читателя чем-то более чем просто развлечение. У них не публиковался ни один из новых авторов, привлекающих всеобщее внимание, – ни Теодор Драйзер, ни Синклер Льюис, ни Шервуд Андерсон. Тремя слонами, на которых стояло издательство Scribners, были зачитанные и пишущие в старых английских традициях авторы. Компания выпускала «Сагу о Форсайтах» Джона Голсуорси и полное собрание сочинений Генри Джеймса[21] и Эдит Уортон.[22] Главные книги Scribners были написаны авторами, которых они публиковали годами и чьи рукописи не требовали особой вычитки. Начало новой редакторской работы в компании положил Уильям К. Браунелл, когда сказал по поводу одной из рукописей миссис Уортон: