я пока без понятия, как вырваться из лап неизвестных оборотней. Как и не понимаю, кто они такие и что им от меня надо.

Глава 2

Гаспар скользил черным туманом по холодным ступеням. И лишь перед дверью в покои князя, он принял человеческую форму. Стучать не стал, он знает о его приходе. Ждет.

Открыл массивную деревянную дверь. На ней красуется искусная резьба, с ней связано очень много воспоминаний. Старинные вещи хранят дух их истории, энергию столетий. А в новых, увы, души нет. Гаспар не любит нынешний век, искренне презирает все новшества. Но, увы, ему неподвластно выбирать, где и как жить. Время летит, и надо приспосабливаться. Но будь его воля, он навсегда бы остался жить в городе тьмы, где еще витает дух старины, и их неизменных ценностей.

— Доброй ночи, князь! — поклонился.

Хозяин стоит спиной, смотрит на бушующее пламя в камине. Не оборачивается. Гаспар прекрасно знает, что он видит и чувствует все. Они слишком связаны. Он правая рука повелителя тьмы.

— Добрая ли она, Гаспар, — низкий голос заполнил комнату. Коснулся волос, прошелся легким касанием по одежде.

— Все идет по плану. Скоро она будет тут.

— Она опоздает, снова попадет в неприятность, — князь подходит ближе к огню, протягивает к пламени длинные тонкие пальцы.

— Пусть, — Гаспар хмыкнул. — Задолжает тебе еще больше. Нарушит договор.

— Я не хочу, чтобы ее снова портили, — медленно повел плечом. — Она принадлежит мне.

— Сальвадор, я не понимаю, ты до сих пор не можешь простить мне тот случай. Но я был нужен тебе здесь. И не нанимался персональным охранником… — он хотел подобрать для нее подходящее слово, не решился, — Кэрол…

— Ты будешь тем, кем я велю. И я еще не простил тебя за тот случай.

Это Гаспар знает. Князь ни разу так и не повернулся к нему. Демонстрирует свое дурное настроение.

— И я все равно считаю, то происшествие пойдет нам на руку. Как и ее сегодняшняя неприятность.

— Удовольствие ее ломать только мое, и я не позволю каким-то низким тварям лишить меня такой забавы, — голос прозвучал очень мелодично, настроение князя явно пошло вверх.

— Она недостойна жизни. А ты позволяешь ей ходить по земле. Спас ее брата, оберегаешь, слишком много привилегий, Сальвадор.

Гаспар ненавидел волчицу всеми фибрами своей черной души. И была бы его воля, он бы давно упивался ее страданиями, обмазывался бы ее слезами как целительным бальзамом. Но из-за протекции князя Кэрол, то и дело, удается избегать заслуженной участи. Терпение Гаспара уже на исходе.

— La paciencia tiene más poder que la fuerza (у терпения больше власти, чем у силы), — князь берет деревянный прутик и наблюдает, как на его конце танцует огонь.

— Терпение не безгранично. Я жажду возмездия, и я всегда полагал, что тут наши с тобой помыслы схожи, — Гаспар делает шаг к князю. Едва уловимый жест головой заставляет его замереть.

— Я помог ее брату, потому что умирающего отпустить в мир иной гораздо легче, чем переполненного жизнью и радостью. Теперь, когда глава совета оборотней счастлив, его жизнь гораздо ценнее. Есть жена, ребенок… скоро появится второй… — князь говорит с улыбкой, Гаспар чувствует ее в каждом звуке его обволакивающего голоса.

— Мишель не в положении… я бы знал…

— Будет, — смех такой густой, что кажется, его можно потрогать. — Очень скоро…

— Зачем это все? Какое до них дело? — Гаспар устал. Он измучен болью, и хочет уединиться, чтобы оплакать потерю. Но извечные дела, держат его в постоянном напряжении. — Слишком много хлопот из-за нее.

— Ей предстоит медленная дорога к осознанию, полная страданий, мук совести и повиновения. Шаг за шагом, Кэрол познает все, — а сейчас князь закрыл глаза, и находится в предвкушении.

За столько веков Гаспар изучил повадки своего господина. Но до конца так и не удалось разгадать, ход его мыслей. Сальвадор всегда остается загадкой, самым опасным существом, которое доводилось знавать на своем долгом веку Гаспару. И он поистине счастлив, что дослужился до верхушки, стал его помощником. Но также быстро можно оказаться в чертогах ада. Еще один промах, и Сальвадор его не помилует.

— Годы заточения изменили тебя. Ты хочешь игр с жертвой. Ты стал слишком медлительным, Сальвадор. Оттягиваешь неизбежность…

— У нас впереди целая вечность, зачем спешить? — смех заполняет комнату, сейчас он обманчиво теплый, успокаивающий. — Единственно с чем следует поспешить, я хочу как можно скорее выбраться из этих стен. Мне надоело смотреть на мир, через твои глаза.

— Тюрьма… она у тебя величиной с город.

— la prisión siempre sigue siendo una prisión (тюрьма всегда остается тюрьмой) — из груди князя со свистом вырывается воздух. — Каких бы размеров она ни была…

— Несправедливо, что именно ей выпала эта роль, — Гаспар нахмурился.

— Так распорядилась судьба. Не стоит тратить время и рассуждать, о том, что мы не можем изменить. Ступай, Гаспар, и доставь мне Кэрол как можно скорее.

***

— А она ничего так. Пахнет вкусно, я бы порезвился, — незнакомый голос прямо над моим ухом.

Говорить не могу. Челюсти свело. Могу только слушать и тихо беситься от бессилия.

— Сестра старейшины нового. Она лакомый кусочек во всех смыслах. И руки убери, она, в первую очередь, заказ, — раздается второй голос, тихий, немного картавый.

— А кто узнает, что мы, ну, это? — ржет.

— Совсем мозгов нет? Такой заказчик — и не узнает? Да он в момент унюхает, и тебе причиндалы оторвет. Ты новенький, а я уже наблюдал, как такое происходило и за меньшее. Так что держи лапы при себе, и слюни подотри. Целее будешь.

Имя. Скажите имя!

— А она ему зачем? Братца шантажировать?

— Вроде как да, — отвечает картавый.

— Странный он, одно другому ведь не мешает.

— Я б сам тебя грохнул, если бы ты рот разинул на мой заказ, — рычит картавый.

Вопрос остается открытым как мне выбраться, если все тело парализовано и глаза завязаны. Ничего не приходит в голову.

Мы едем довольно долго. Вскоре похитители забывают обо мне. Пьют, обсуждают свои похождения. Из их разговоров удалось понять, что они из западной стаи. Но заказчик не местный. Недавно приехал. Слишком мало информации, чтобы строить хоть какие-то предположения.

Я все надеюсь, что они опьянеют. Меня немного отпустит от препарата, и тогда смогу дать отпор.

Машина останавливается. Меня вытягивают наружу. Ощущаю слабое прикосновение лучей солнца. Светает. Тащат по земле, а я все не могу пошевелиться.

Сырость. Холод. Затхлость. Что, снова подвал? Страх начинает подбираться ближе. Воспоминания снова наваливаются пугающей волной. Меня приковывают цепями. Повязку не