litbaza книги онлайнИсторическая прозаПроигранные сражения - Ганс Фриснер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 59
Перейти на страницу:

Все это я произнес, по-видимому, очень взволнованно. Гитлер взял меня за руку и сказал: «Мой генерал! Я благодарю вас за искренний и ясный доклад, который позволил мне увидеть обстановку на фронте вашей группы армий так ярко и выпукло, как никогда. Обещаю вам помочь».

Разговор был окончен.

Проигранные сражения

Схематическое изображение тактики советских войск в наступлении

Многие были удивлены, что этот разговор не окончился для меня наказанием и не вызвал у Гитлера обычную в подобных случаях вспышку гнева. Я могу объяснить это следующими причинами.

Гитлер был крайне недоверчив ко всем, и прежде всего к генералам и офицерам генерального штаба. В контактах с ними особенно ярко проявлялся характерный для него комплекс неполноценности. В их кругу он, по-видимому, чувствовал себя чужаком, а потому вел себя с ними совершенно не так, как в компании своих «партийных коллег». Лапидарная деловитость военных Гитлеру явно не импонировала. Он не умел слушать собеседников и всегда хотел быть в центре внимания, особенно если круг его слушателей был большим. Когда же ему приходилось беседовать с кем-то наедине, он оказывался весьма примитивным. Он не замечал, что нагоняет скуку своими стереотипными фашистскими тирадами, и, по-видимому, понимал, что высшие военачальники намного превосходят его в военных вопросах. Поэтому он противился их предложениям, как бы хороши и блестяще аргументированы они ни были, и, как правило, становился угрюмым и замкнутым. К этому следует добавить, что он чувствовал себя «избранником провидения». Это чувство укрепилось в нем после внезапных успехов в начале войны и стало особенно острым после того, как одно за другим сорвались несколько покушений на его особу.

Не имело смысла игнорировать все эти вещи. И нам, солдатам, пришлось привыкать к тому, чтобы видеть в Гитлере «вождя». Это помогало добиваться своих целей. Фельдмаршал Модель и я с успехом пользовались такими методами. Мы говорили с Гитлером так, как не осмеливаются разговаривать с вышестоящим командиром. В результате у Гитлера, по-видимому, исчезало ощущение, что его собеседник «проявляет высокомерие».

Выигрыш был обеспечен, если представлялась возможность бить Гитлера его же собственными аргументами, если собеседник напоминал ему о тех временах, когда он сам был солдатом, и при этом умел убедить его в том, что необходимо предпринять определенные действия, которые он сам, как «старый солдат», сможет оценить лучше других. При личных встречах с Гитлером успех одерживал тот, кто умел «проникнуть в его душу», а это удавалось не каждому.

Гитлер производил в то время впечатление человека утомленного и уставшего от всего. До самой последней встречи с ним осенью 1944 года я не замечал той «ненормальности», о которой говорят отдельные очевидцы. Наоборот, он был вполне ясен в выражениях и категоричен в постановке задач. Его общие разборы обстановки на фронтах звучали вполне убедительно, и у меня никогда не возникало сомнений в том, отвечают ли его высказывания реальному положению вещей. Приводимые им данные о потенциале, в частности об «особом оружии», работа над которым шла полным ходом, казались отнюдь не утопичными, а вполне реальными и в конечном счете помогали сохранять бодрость духа. При этом нельзя не упомянуть, что данные, которые приводились Гитлером, как выяснилось позднее, очень часто брались из фальсифицированных источников, подготовленных его аппаратом.

Нельзя согласиться также и с тем, что Гитлер был ничем не примечательной личностью. Это был, несомненно, весьма незаурядный человек, хорошо знавший историю и обладавший удивительной способностью разбираться в вопросах, касавшихся вооружения. Его оперативные идеи были часто отнюдь не вздорными. Однако ему не хватало масштаба и широты взглядов специалиста, необходимых для реализации этих идей.

После моей беседы с Гитлером, состоявшейся без свидетелей, перед обычной аудиторией начался очередной разбор общей обстановки на всех фронтах войны. В число слушателей входили, как правило, представитель ставки фельдмаршал Кейтель, начальник штаба оперативного руководства вермахта генерал-полковник Йодль, начальник генерального штаба сухопутных войск Цейтцлер, имевший в то время чин генерал-полковника, начальник оперативного отдела генерального штаба генерал Хойзингер, начальник управления кадров сухопутных войск и одновременно главный адъютант фюрера генерал Шмундт, а также представители ВВС и ВМС в ставке. Кроме того, обычно на разборах присутствовали референты-специалисты, офицеры генерального штаба и офицеры для особых поручений.

Совещания с разбором обстановки — для краткости их называли просто разборами — обычно начинались в полдень или вечером. В этот раз мне предоставили возможность обрисовать положение на моем фронте. Гитлер дал начальнику генерального штаба указание немедленно передать моей группе армий несколько дивизионов самоходных орудий, пока не будет возможности оказать помощь «свежими силами».

Конечно, эта помощь была явно недостаточной. Я прямо с совещания вылетел снова на свой командный пункт в Резекне и тут же собрал командующих армиями. Положение, как и следовало ожидать, еще больше обострилось. Противник все сильнее теснил 16-ю армию, прижимая ее к обоим берегам Западной Двины. Фронт с каждым днем подходил все ближе к Даугавпилсу. 18-я армия в связи с несостоятельностью литовского корпуса войск СС также попала в трудное положение. Предпринималось все, чтобы воспрепятствовать прорыву противником фронта, ставшего теперь очень узким. Однако это действительно было уже невозможно, и мне пришлось вновь поставить вопрос об оттягивании линий фронта к Западной Двине.

18 июля меня вновь вызвали на совещание в главную штаб-квартиру Гитлера в Восточной Пруссии. Кроме меня здесь присутствовали командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Модель, Геринг и гаулейтер Восточной Пруссии Кох.

Обстановка на фронте группы армий «Центр», как доложил фельдмаршал Модель, также становилась все более критической. Модель набрался смелости предложить, чтобы моя группа армий передала часть сил для стабилизации его фронта. К счастью, Гитлер не согласился с этим предложением.

Когда я в свою очередь доложил о развитии обстановки на моем фронте и при этом детально обосновал необходимость перенесения линии фронта к Западной Двине, меня внезапно перебил Геринг. «Если бы концентрация сил русских перед южным крылом группы армий "Север" фактически соответствовала характеристике, данной генералом Фриснером, — заявил он, — мои воздушные разведчики, несомненно, уже давно бы доложили об этом». Короче говоря, Геринг хотел преуменьшить опасность, как это он уже неоднократно делал раньше. Я весьма энергично возражал против сомнений в достоверности моего доклада. Ведь, в конце концов, мои сведения о группировке сил противника в значительной части основывались на донесениях 1-го воздушного флота, которым командовал опытный и энергичный генерал Пфлюгбейль, тесно сотрудничавший со мной. Гитлер тоже вмешался и поддержал меня, признав мою правоту.

Малоутешительным итогом этой беседы было выделение для моей группы войск «заградительного отряда», который должен был воспрепятствовать прорыву противника на Ригу через «брешь в вермахте», как выразился Гитлер.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 59
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?