Слушал я Бережкова, а в глубине шевелилось что-то сродни жалости к самому себе. Такая у тебя, доктор, профессия: пациенты валят на тебя всякую ахинею килограммами, центнерами… А ты слушай и отсортировывай – что похоже на правду, а что – первосортный бред. Но это так, сноска.

– Ты не мог бы описать его, Макара Афанасьевича, какой он? – допытывался Либерман. – Рост, волосы, полный или худощавый… Какое лицо у твоего шефа? Круглое, продолговатое? Нос большой, вздернутый, с горбинкой? Глаза карие, голубые, серые… какие? Может, есть борода и усы?

– Ростом выше среднего, седую шевелюру обычно сзади резинкой перехватывал, – начал бойко Бережков, но к концу фразы почему-то сник. – Да что описывать, портрет профессора Точилина в вестибюле центра висит, в отделе кадров можете фотографию попросить… Это настолько известный человек, что спрашивать о его внешности как-то… Вы в интернете наберите – «профессор Точилин» – и всего делов!

Он уставился в окно, сделав вид, что для него сейчас нет ничего интереснее того, что происходит там.

– Ты примерял когда-нибудь его вещи, – спросил я как можно будничней, незаметней, – его одежду, обувь?

– Вы что! – вмиг утратив интерес к заоконной жизни, он уставился мне в глаза. – Да как вы смеете! Считаете, я этот… фетишист? Зачем мне надевать его вещи? С чего вы взяли? У меня есть свои вещи для этого! И халат, и костюм. Отдельный шкафчик. У Макара Афанасьевича свой, у меня – свой. На замок закрывается. Все чики-пуки!

– Сколько ему лет? – спросил каратист, которого шеф представил как Ираклия Борисовича. – Судя по твоему рассказу, он должен быть близок к пенсионному возрасту.

Услышав про пенсию, Бережков напрягся, заиграл желваками.

– Ну да, ну да… Пенсионерами мы никогда не будем, не дождетесь! Останемся навсегда молодыми, перспективными, подающими надежды.

Мне показалось, что описания внешности шефа нам сегодня не дождаться, поэтому решил снова сменить тему.

– Скажи, Костя, а как ты добирался до работы?

– Макар Афанасьевич всегда заезжал за мной на своем «мерседесе», – незатейливо пояснил он. – Подъедет к дому, посигналит, а я уже одет, уже готов, жду его. И так – каждое утро.

– А если у него, как ты говоришь, дежурство…

– Никакие дежурства не могли ему помешать заехать за мной! – В его голосе появились капризные нотки, словно я поинтересовался у ребенка, было ли такое, чтобы мама из детского сада вовремя не забирала его. – Тоже мне скажете! Дежурство… Никогда такого не было, он заезжал за мной всегда!

– Он сам управлял машиной? – снова подключился Ираклий. – Или, может, у него был водитель? Главврачу ведь полагается…

– Был одно время, – заулыбался Бережков, кивая. – Димоном звали. Только Макар Афанасьевич его уволил после того случая на загородной трассе. Ну, помните, еще в газетах писали.

– Что за случай, расскажи, – встрепенулся Либерман, многозначительно взглянув на нас с Ираклием. – Может, и писали, да только мы с коллегами не читали.

– Ну да, ну да, не читали… – усмехнулся Бережков. – Поверил я вам, как же… Ехали мы после встречи с избирателями… И он превысил скорость, представляете, идиот! Везет кандидата в губернаторы, а скорость не соблюдает. Ну, гибэдэдэшники… тут как тут, за кустами притаились

Мне показалось, я ослышался, даже, кажется, ущипнул себя.

– Извини, на встречу с кем вы ездили?

– С избирателями, – несколько растерянно повторил Константин. – Макар Афанасьевич в прошлом году баллотировался на пост губернатора. Только не говорите мне, что вы и про это не слышали. Про это невозможно не слышать. Мы по области мотались – одна встреча за другой, одна за другой. И похожа одна на другую. Везде у людей одни и те же проблемы: кризис неплатежей, высокие цены, безработица, низкие зарплаты. Мы работали на износ…

Бережков начал перечислять города, в которых профессор Точилин встречался с избирателями, а я невольно отметил появившийся блеск в его глазах, румянец на щеках и ожившую мимику. Интересно, а происходило ли что-то с ним без присутствия его шефа вообще? Существовал ли он вне этого тандема? Они ведь не сиамские близнецы!

– Хорошо, баллотировался Макар… Афанасьевич, – кивая, я легонько хлопнул ладонью по полировке стола. – А зачем он брал с собой тебя? Кто в это время вел больных, кто оперировал?..

– Он сделал меня своим доверенным лицом, – с гордостью отрапортовал Бережков, пропустив слова про больных мимо ушей. – Посвятил во все нюансы своей программы, пообещал, что в случае его избрания меня ждет пост министра здравоохранения области. Эх, славные это были времена! Жизнь наполнялась хоть каким-то смыслом!

Костя зажмурился, вспоминая подробности этих самых времен.

– Мы, кажется, остановились на том, что Димон, как ты говоришь, – попытался я продолжить разговор, – превысил скорость, и вас остановил гибэдэдэшник, когда вы возвращались после встречи с избирателями. Вас в машине, как я понял, было трое? Макар Афанасьевич, ты и водитель?

– Почему трое? – Бережков резко открыл глаза и даже чуть привстал от негодования, дескать, за кого вы нас тут с Макаром Афанасьевичем держите?! – С нами ехал представитель местного отделения партии, сейчас не припомню, какой, честно говоря. Он спал на переднем сиденье. Макар Афанасьевич еще называл его то ли идеологом, то ли комиссаром.

Другой бы на моем месте, наверное, почувствовал себя политически близоруким, возможно, стало немного стыдно от того, что он не помнит и этой предвыборной кампании, и кандидата на пост губернатора по фамилии Точилин.

Другому, но не мне.

– Хорошо, значит, четверо вас было. Димон превысил скорость, и гибэдэдэшник выписал ему штраф?

Бережков снисходительно улыбнулся:

– Ну да, ну да, штраф… Какой может быть штраф, когда в машине Макар Афанасьевич! Нет, этот крысолов вначале, само собой, наезжал со своим радаром, мол, летите, на знаки не смотрите. Удостоверение, страховка, то, се… Зря, что ли, он бежал из кустов, чуть фуражку ветром не сдуло! Но тут из машины появился Макар Афанасьевич со своим мобильником, и все пошло совсем по другому сценарию. Один звонок начальнику ГИБДД области, тот попросил передать трубочку этому крысолову, и через пару минут все было чики-пуки. Мы продолжали путь. Нас ведь ждали больные, которые нуждались в помощи. А тут какой-то бегун на короткие дистанции, вояка с жезлом нас тормозит, понимаешь…

Телефонный звонок заставил его вздрогнуть и прервать монолог на полуслове.

Либерман взял трубку, буркнул в нее короткое «Понял. Заканчиваем» и положил трубку на место.

Я взглянул на часы и чуть не крякнул: мы проговорили с подозреваемым больше часа. Для первой беседы более чем достаточно.

Пусть сумбурно, перепрыгивая с одного на другое…

Но поговорили!

– Костя, мы пока с тобой прервемся, – Либерман не спеша поднялся, положил мне руку на плечо. – Завтра с тобой беседовать будет Илья Николаевич. Это один из наших лучших специалистов. Все, о чем он спросит, ты расскажи ему подробно…