Я только открыла рот сказать: «ни в чем», как Надж брякнула:

— Я могу притягивать к себе металлические предметы.

Джеб присел, и она стала демонстрировать ему свои достижения.

— Не знаю, откуда у тебя эти способности, — медленно, точно думает вслух, говорит Джеб. — Сколько я знаю, ничего похожего никогда ни в ком из вас запрограммировано не было. Хотя… хотя, возможно, ребята, что ваши мутации начали развиваться собственными независимыми и незапланированными путями.

Вы читаете блог Клыка. Добро пожаловать!

Вы посетитель номер 4792.

Что бы этот счетчик ни насчитал, ваш посетительский номер в действительности много выше. Эта хреновина сломалась, и теперь, когда мы ее, наконец, починили, она начала отсчет по новой, с нуля. Короче, спасибо, что зашли глянуть, что происходит.

С нами — порядок. Правда, мы только что похоронили друга. Кое-кому из вас, наверное, случилось терять родных. Теперь и я понимаю, что это значит. Парня, который умер, я знал давно, но не близко. А последние шесть месяцев — и вовсе ненавидел до смерти. Потом вдруг ненавидеть его перестал. Но тут-то он и умер. Тяжелее, чем сама его смерть, мне было видеть, что эта потеря сделала с нашей стаей. Когда больно Макс или кому-нибудь из наших, я просто не знаю, что делать, и совсем теряю голову. Если они злятся или сердятся, это нормально. Значит, у них все боевые инстинкты на месте. А вот если плачут, жалуются, расстраиваются и тому подобное, это меня просто убивает. К тому же, я знаю, вышибить из Макс слезу труднее, чем вышибить из нее жизнь. Так что судите сами, как тяжело мне видеть ее горе.

Ладно, хватит нытья. Мой блог — не место для чувствительных излияний. Главное, что на данный момент все мы живы-здоровы. Все шестеро. Наша стая — моя семья и моя жизнь. Даже когда Макс превращается в упертую диктаторшу и упрямо настаивает на своих идиотских идеях, мне все равно охота быть с ней заодно. И дело не в том, что спорить с ней — то же самое, что заведомо соглашаться поседеть до времени да помереть от язвы желудка.

Короче, на данный момент ситуация такова: мы в пути на важную секретную встречу. С крупными вашингтонскими шишками. Вот именно. Вчера сражались с ИТАКСОМ не на жизнь, а на смерть, а сегодня прихлебываем прохладительные напитки в навороченном частном правительственном самолете. Кто хочешь свихнется от таких контрастов.

Больше новостей на сегодня нет. Поэтому пока отвечу на вопросы.

Дилан из Омахи спрашивает:

Клево, что вы умеете летать. А есть у вас еще какие суперспособности?

Значит так, Дилан. Суперспособности есть. Игги что хочешь с ходу в уме сложит-перемножит да посчитает. Только надо ему цифры вслух прочесть. Газзи, как Бог, лимонные меренги взбивает. А если всерьез, то пара-тройка трюков у нас за душой имеется. Но раскрыть их я ни тебе, ни кому другому не могу. Чем больше о нас широкой публике известно, тем больше у наших врагов против нас козырей. Не обессудь, кореш. Тут не вопрос личного недоверия.

Клык.

Свитмэри420 из Гайнесвиля пишет:

Ребята, когда вы вырастете, вы будете яйца нести или детей рожать?

Если чуть-чуть повезет, я лично не собираюсь делать ни то, ни другое. Про Макс, Надж и Ангела не знаю. И в ближайшем будущем узнавать не собираюсь.

Клык.

Зероланд из Тупело интересуется:

Мне б с вами, братки, в ту клевую махаловку. Я б там всех разметелил будьте-нате!!!

Приятель, тебе надо срочно переосмыслить понятие «клевой махаловки». Никому не пожелаю ввязываться в наши разборки. Даже самому себе. К несчастью, мне эти свиньи выбора не дают.

Клык.

МелисаБ из Булдера пишет:

Я знаю, что вам часто приходится скрываться. Я туринструктор в горах Колорадо в окрестностях Булдера. Могу помочь в поисках надежного убежища.

Спасибо, МелисаБ. Горы Колорадо мы все любим с детства. Но твоим предложением воспользоваться не можем. Если ты с НИМИ, то это засада. А если ты не с ними, помощь нам ставит тебя под угрозу. Мы твоей жизнью рисковать не имеем права. Но за предложение спасибо.

Клык.

Все. На сегодня конец. Мне пора.

Пока. Клык.

С моей мамой, доктором Мартинез, мы расстались всего несколько дней назад. Но увидеть ее снова — большая радость. И всем нашим, и мне особенно.

Элла, моя единокровная сестра, осталась в Аризоне, но мама прилетела в Вашингтон на нашу важную встречу. Сначала я с ней вволю наобнималась, а стая терпеливо ждала своей очереди. Потом мама по очереди обняла Клыка, Надж, Игги, Газа и Ангела. Тотал многозначительно закашлял у ее ног, и она наклонилась и тоже покрепче его стиснула.

Отдохнуть и собраться с мыслями перед ответственной встречей мама и Джеб отвели нас на секретную явочную квартиру. Как они ее назвали, «дом безопасного проживания». Но я в этот «дом безопасного проживания» на фиг не верю. Такая же чухня, как «гигантские креветки». Как креветок гигантских еще Боженька не создал, так и места, где бы мы себя в безопасности чувствовали, еще на земле не появилось. Если только на Марсе, да и то ракеты уже и туда запускать повадились.

Но я брюзжу, а и на этой явочной квартире есть свои радости. Например, восхитительно горячий душ. Я долго и с наслаждением стояла под сильной, чуть не обжигающей, струей. Потом надела все чистое — откуда только мама знает все наши размеры? — распутала и расчесала волосы. Несколько месяцев назад я в Нью-Йорке их коротко остригла. Но они уже снова изрядно отросли. Гляжу не себя в зеркало. Радуюсь, что мое отражение не глазеет на меня рожей ирейзера. К сведению недавно присоединившихся читателей, это прежде случалось со мной пару раз, и у меня тогда совершенно сносило крышу.

Значит так, вернемся к моему отражению в зеркале. Выгляжу я теперь старше. Ребенком меня больше никто не назовет. Подросток, да и только. А если причесаться, то, глядишь, и девушкой звать станут.

— Что ты там делаешь? — орет Игги и колошматит в дверь ванной. — Усы себе фабришь?

Рывком открываю дверь и с силой пихаю его в грудь — не хрен соваться:

— Нет у меня никаких усов, кретин!

Игги хихикает, но на всякий случай поднимает руки защититься, коли мне взбредет в голову его стукнуть. А я ехидно добавляю:

— И у тебя, между прочим, тоже никаких усов нет. Может, года через два появятся, если повезет. Так что ты надейся.

Захлопываю дверь, а он остается в коридоре обеспокоенно ощупывать свою верхнюю губу.

Спустя какое-то время вся стая собралась в гостиной. Противоестественно чистые, ребята сидят принужденно прямо, и лица у всех натянутые и напряженные. Едва я вошла, ко мне с жалобами кинулся Тотал: