— До свидания, господин Некропулос, — вежливо попрощалась Мила. — Спасибо за помощь.

Кладбищенский сторож обратил к ней свой равнодушный взгляд и сухо ответил:

— Не за что, — после чего, больше не говоря ни слова, направился по дорожке в глубь кладбища.

Мила с Берти смотрели ему вслед, пока высокая, сухопарая фигура не скрылась из виду. Чувство смятения и дискомфорта усилилось, хотя Мила и внушала себе, что это глупо, ведь еще час назад, когда они пришли сюда, это место казалось ей тихим и спокойным. Теперь же ей мерещилось, что за каждой могилой таится какая-то неведомая опасность.

Она заметила, как Берти поежился, и поняла, что он почувствовал примерно то же, что и она, — ведь воздух был теплый, и поежился он не потому, что стало прохладно. Вероятно, на них обоих так подействовала могила таинственного человека с уродливым лицом. Памятник на могиле и фотография покойника и впрямь производили очень зловещее впечатление.

Мила потрясла головой, отгоняя назойливые мысли, и вопросительно посмотрела на Берти. Он кивнул и, не сговариваясь, они заторопились к выходу из кладбища, где их ждало, заметно проявляя нетерпение, семейство Векшей.

— Ну что, нашли могилу твоей прабабушки? — с ходу спросила Белка, когда Мила подошла к ней.

— Нет, — покачала головой Мила. — Господин Некропулос, сторож, искал ее имя в кладбищенской книге, но записи о том, что Асидора здесь похоронена, нет, значит…

— Значит, твоя прабабушка похоронена в другом месте, — закончила за Милу госпожа Векша, участливо обняв ее за плечи, как недавно обнимала свою дочь.

— Не расстраивайся, — поддержала Милу Белка. — Она найдется. Я имею в виду… могила твоей прабабушки обязательно найдется.

— Пойдемте отсюда, — предложил Берти, хмурым взглядом окинув ближайшие могилы. — Как-то здесь прохладно становится.

Спорить никто не стал, и семейство Векшей друг за другом, а вместе с ними и Мила, прошло мимо каменных старцев и двинулось с Троллинбургского кладбища.

На мгновение Мила оглянулась назад, словно кто-то окликнул ее. Сильный порыв ветра закачал ветви кладбищенских дубов, и листва тревожно зашелестела. Но Миле, поднявшей осторожный взгляд к древесным кронам, в шорохе листвы почему-то навязчиво слышался чей-то мрачный предупреждающий шепот.

На причале в бухте Огненный Котел царило оживление. Носильщики-гномы сносили на пристань огромные сундуки и чемоданы с недавно причалившей небольшой яхты. В центре всей этой суеты находился некий господин: высокий жгучий брюнет со сверкающими глазами. Громким голосом с сильным иностранным акцентом он отдавал распоряжения носильщикам, но из-за особой манеры очень быстро говорить казалось, что он ругается, поэтому коренастые, но низкорослые гномы косились на него с опаской. Несмотря на акцент, речь иностранца была правильной, слова он не коверкал.

Рядом с господином стоял юноша лет пятнадцати: худощавый, очень бледный, с белесыми волосами и светло-серыми глазами. Он выглядел немного напуганным и в отличие от говорливого иностранца все время молчал.

— Не отходи от меня ни на шаг, Бледо, — повелительным тоном сказал господин юноше. — Если будешь все время находиться рядом со мной, тебя никто не обидит.

Бледо послушно кивнул, хотя, судя по его боязливому виду, у него и в мыслях не было куда-то отлучаться.

В это время на пристани появилась бордовая карета с большой золотой буквой «Т» на боку. Когда карета остановилась, из нее вышли высокая дама с серовато-белыми, как зубной порошок, волосами, собранными в тугой узел на затылке, и молодая девушка с волосами того же цвета, но собранными сзади в виде длинного «конского» хвоста. Увидев иностранного гостя, они подошли прямо к нему.

— Господин Буффонади? — уточнила высокая дама, обращаясь к иностранцу.

— Синьор, — вежливо поправил ее гость, — синьор Буффонади. А вы, как я понимаю, профессор Мендель? Меня предупредили, что вы будете нас встречать.

— Вы можете обращаться ко мне по имени, — исключительно вежливо сказала дама без тени улыбки на хмуром лице. — Амальгама. — И указав на стоящую рядом с ней девушку, представила: — Моя старшая дочь Платина.

— Приятно познакомиться, синьорина, — с улыбкой кивнул синьор Буффонади.

Платина улыбнулась в ответ, а синьор Буффонади тем временем положил руку на плечо светловолосого юноши, по-прежнему стоявшего рядом с ним, и представил:

— Бледо, мой племянник. — И добавил: — Я его опекун.

— Рада познакомиться с вашим племянником, уважаемый господин Буффонади…

— Синьор, — снова поправил собеседницу иностранец, интонацией сделав на своем уточнении чуть больший акцент, чем прежде.

— Прошу прощения, уважаемый синьор Буффонади, — извинилась Амальгама. — Насколько я понимаю, юноша будет учиться в Думгроте?

— Да, он должен быть зачислен на третий курс, — сообщил синьор Буффонади. — Два года он учился на Сардинии, но обстоятельства сложились так, что мы должны были приехать сюда…

В этот момент к господам подошел один из гномов-носильщиков, везущий на тележке небольшой чемодан из черной кожи странного зеленоватого отлива.

— А этот чемодан куда прикажете, паныч? — спросил он у иностранца.

— Signor! «Signor», per favore![1]— вдруг перешел на итальянскую речь гость, прикрикнув на носильщика. И, яростно сверкнув глазами, добавил уже по-русски: — Не «господин», не «паныч» — «синьор»!

Встречающие итальянца дамы переглянулись, и профессор Мендель тихонько кашлянула, испытывая, по-видимому, некоторую неловкость.

Гном, однако, как ни в чем не бывало кивнул:

— Как скажете, синьор. Только я так и не понял, вам этот чемодан в какую карету: в ту, в которой поедете вы и встречающие вас господа, или туда, где вся поклажа? А, паныч?

Буффонади закатил глаза к небу и, скрипя зубами, ответил:

— Этот чемодан поедет со мной!

Отойдя на пару шагов от господ, гном ворчливым тоном пробурчал:

— Так бы сразу и сказал по-человечески. А то голову только морочат — панычи эти.

Чтобы как-то разрядить обстановку, Амальгама учтиво улыбнулась итальянцу и сообщила:

— Многие в городе уже наслышаны о главной цели вашего приезда. Я и сама горю желанием лицезреть героев ваших знаменитых шоу.

После первых слов Амальгамы синьор Буффонади заметно удивился, но под конец фразы удивление его сменилось хмурым выражением лица.

— Это отнюдь не главная цель моего приезда, госпожа Мендель, — сказал он.

— О, неужели?! — с интересом вскинула брови Амальгама. — Позвольте полюбопытствовать, что же тогда привело вас в наши края?