раз приходилось присутствовать при осмотре места происшествия – пожалуй, Освальд мог бы заниматься этим и в наше время. Даже странно.

– У него своя система, – шепнул мне на ухо Винсент, неправильно истолковав мой интерес. – Освальд работает на университет, но основной его доход – от богачей, которые приглашают его, когда нужно деликатно решить какую-то проблему.

– Вроде некстати умершего дядюшки? – шепнула я в ответ.

– Нет, к некстати умершим дядюшкам зовут меня. Впрочем, иногда и нас обоих.

Мы снова замолчали, продолжая наблюдать. Закончив с комнатой, дознаватель присел у края лужи крови рядом с телом. Трогать покойницу не стал – я разочарованно покачала головой. На мой взгляд, самое интересное только начиналось. Но если этот человек в самом деле настолько проницателен, что зарабатывает как частный детектив-консультант, мне лучше быть тише воды и ниже травы. Хотя, вон, с Винсентом этот номер не прошел.

Повинуясь жесту Освальда, лохматый протянул нам листы с записями. Винсент так же негромко прочитал их для меня – слово в слово то, что диктовал до сих пор дознаватель. Инквизитор продолжал со скучающим видом разглядывать комнату, крутя в пальцах портновский мелок. Когда он успел его подобрать? Наверное, пока я следила за работой Освальда.

Встретившись со мной взглядом, Клаус бросил мелок на помост к паре еще таких же и со скучающим видом уставился в окно. Кто знает, что он там разглядывал – солнце давно село, добропорядочные граждане позакрывали ставни, даже на верхних этажах, и окна казались черными. Надо же, а я и не заметила, что в комнате давно горят магические светлячки. Настолько была поглощена собственными переживаниями. Нет, надо брать себя в руки.

Винсент вернул бумаги лохматому, тот тут же протянул их помощнику инквизитора, который черканул что-то поверх не читая. Дознаватель неодобрительно покачал головой, но промолчал. Обернулся к нам.

– Профессор, сделаете одолжение, поднимете тело? Кроме вас и вашей жены заняться этим некому.

Инквизитор снова взвился в стойку.

– Где гарантии, что некромант не заставит мертвеца говорить то, что выгодно ему самому?

Винсент демонстративно вздохнул.

– Генерал-инквизитор, если бы вы учились в нашем университете, я спросил бы, что вы делали на занятиях по общей теории магии. Возможно, столичные коллеги относятся к ним менее серьезно. Мертвеца можно заставить делать то, что нужно заклинателю, но его нельзя заставить лгать. У него нет для этого души.

Он огляделся.

– За неимением стола положим на пол. Середина комнаты подойдет.

Глава 3

Дознаватель повел рукой, тело приподнялось над полом, проплыв к центру комнаты. Юбка сдвинулась, и стало видно, что и на лодыжках у покойницы узел из тканевого лоскута.

– Кто связал ее? – поинтересовался Освальд.

– Я. – Винсент перерезал лоскут ткани на запястьях тела. – Чтобы не гадать, успею ли заметить, если она решит двинуть меня по затылку чем-то тяжелым, пока занимаюсь женой. Влетел, увидел, оглушил, сорвал с шеи Инги удавку, связал эту, чем под руку попалось, вернулся к жене, обнаружил, что она снова задыхается, о дальнейшем я уже рассказывал.

Он взял с помоста один из валяющихся там мелков, начал расчерчивать пол. Несмотря ни на что, я залюбовалась мужем. Когда работает профессионал, это и правда красиво. Ни одного лишнего движения, символы ложились быстро и четко.

Винсент отошел к стене, засветилась темно-фиолетовым разметка. Труп сел, со свистом выдохнув. То есть не выдохнув, просто места в брюшной полости стало меньше, и диафрагма поднялась вверх, выталкивая из легких воздух. Ничего сверхъестественного, но неприятно, а белобрысый помощник инквизитора и вовсе подпрыгнул, сотворяя охраняющий жест.

– Прошу вас, коллега, – указал дознаватель на труп.

Инквизитор благодарно кивнул и сразу взял быка за рога:

– Кто тебя убил?

– Я. – Голос мертвой походил и не походил на голос живой женщины. Тембр, вроде, тот же, но исчезло всякое выражение. Даже в озвучке нейросети эмоций больше.

– Чем именно?

– Ножницами.

– Покажи.

Покойница пошевелила руками.

– Нет ножниц.

– Держи. – Орудие убийства подплыло к мертвой. Та взяла ножницы так, словно руки у нее до сих пор были связаны, воткнула в шею в точности так же, как это сделала живая. Я невольно вздрогнула – вот вроде бы и знала, что второй раз фонтана крови не будет, а все равно бессознательно ждала его.

– Почему ты это сделала?

– Так надо было.

Инквизитор моргнул. Переформулировал:

– Зачем ты убила себя?

– Так надо было, – повторила мертвая с тем же выражением, ну точно заезженная пластинка.

– Кому надо было?

– Мне.

– Для чего надо? – продолжал инквизитор.

Да уж, тут для квалифицированного психолога работы не на один сеанс – выяснить, почему человек вдруг решил себя убить. А Клаус на квалифицированного психолога не тянул никак. Да может ли покойник вообще ответить на подобный вопрос? Если у мертвеца нет души, нет желаний, кроме ненасытной ненависти к тем, кто живет и дышит, которую сейчас блокирует охранная схема, может ли он понять и сформулировать, что двигало тем, кто был в этом теле?

– Чтобы умереть быстро. И без позора.

Дознаватель кивнул, точно подтверждая ее слова. Я хотела было спросить у Винсента, неужели для обвиненных в убийстве здесь принята мучительная казнь, но поймала на себе заинтересованный взгляд Освальда и промолчала. Правильно сделала, в следующий миг сообразила сама.

Почти всю историю человечества преступников пытали – либо чтобы вырвать признание, либо чтобы подтвердить его. И за умышленное убийство всегда полагалась смертная казнь. То есть, конечно, если дворянин прибьет холопа, ничего ему за это не будет. Но в нашей ситуации – мы обе маги, я – жена мага, как ни крути, мы равны. Значит, несостоявшуюся убийцу передают в руки инквизиции или светских властей. Неважно, результат один. В другое время и в другом месте я бы посочувствовала.

– Я услышал все, что хотел, – заявил инквизитор. – Прошу вас, коллега. С покушением на профессорскую жену, если оно вообще было, разбирайтесь сами, дела университета – забота университета.

– Я собирался чуть позже расспросить профессора и его супругу о взрыве в здании факультета, – сказал Освальд. – Не желаете присутствовать?

– Вчера мне недвусмысленно заявили, что это не мое дело. – Инквизитор коротко поклонился. – Дослушаю допрос трупа, и удалюсь. Я предпочитаю проводить ночи в своей постели, но из-за нее. – Он ткнул пальцем в меня, как до того – в служанку, – мне это не удавалось двое суток подряд.

– Как вам будет угодно. – Дознаватель повернулся к мертвой. – Ты пыталась убить Ингу, жену профессора?

– Я пыталась.

– Как именно?

– Задушить мерной веревкой.

– Зачем?

– Она занимает чужое место.

Я обмерла. В смысле? Она не