«Вот они, бабы, – прикуривая, усмехнулся Борис. – На уме две вещи: постель и деньги. В постели ты должен быть сексуальным гигантом и зарабатывать при этом большие деньги. Если что чуть-чуть не так, все, любви нет. – Остановившись, посмотрел на часы. – Хоть бы кого из пацанов увидеть. Впрочем, успею. Так, – вздохнул он, – куда сейчас? – Немного подумав, махнул рукой. – Для начала надо поесть. На сытый желудок и думается легче. Точно».

Затянувшись, он бросил окурок и растер его подошвой. Навстречу по улице ехал темно-красный «Москвич». Замедляя ход, стал притормаживать. Борис остановился.

– Привет! – Из машины вышел молодой мужчина в очках.

– Салют, – кивнул Борис. Они пожали друг другу руки.

– Ты надолго? – спросил водитель.

– Не знаю. Может, сегодня уеду, а может, и через неделю. А ты чего здесь?

– Так к тебе. Мне сказали, что ты приехал. Вот и решил навестить.

– Увы, мон шер, не те времена настали, чтобы я на такси ездил.

– Да ладно тебе, куда надо, туда и отвезу.

– Для начала к тебе, – усмехнулся Борис. – Надеюсь, твоя супруга накормит дьявольски голодного Борьку.

– Поехали, она как раз щи доваривала.

– Щи! – хмыкнул Борис. – Для меня это уже забытое слово. Знал женщину, которая отлично готовила сие блюдо.

– Ты слышал, – после того как оба сели в машину, посмотрел на него водитель, – у Мишки сына убили… Вернее, без вести пропал. Он беспробудно пьет уже три дня. Соседи и заходить боятся. Он не спит и не ест, только пьет. Опух весь… А Тонька в больнице. Как бумажка пришла, сразу свалилась.

Борис покрутил головой:

– По России сейчас много отцов в запое, а матерей в больнице. Все возвращается на круги своя. И этому поколению война досталась.

– Мы с мужиками, – тронув машину, сказал водитель, – меж собой часто говорим: чего тогда остановили, ведь их уже…

– Слушай, – недовольно перебил его Борис, – давай не будем доморощенными стратегами. Сверху видней. Сейчас для меня гораздо важнее тарелка щей и бутылка пива. Надеюсь, ты нам с Леной дашь врезать грамм по сто пятьдесят? – улыбнулся он. – Тебе не надо, а то снова в запой уйдешь. Как работа?

– Никак. Я сейчас не стою на автовокзале. Яйцами торгуем. Теща дала для начала. Вроде понемногу дело идет. Сейчас почти все время занят.

Плотный лохматый мужчина с черной щетиной на лице, положив мозолистые руки перед собой, неподвижно сидел за столом. Его взгляд был устремлен в открытое окно. Тряхнув головой, он взял стоявшую перед ним бутылку водки и налил в стакан. Выпил. Вытащил из лежавшей на краю стола пачки «Примы» сигарету и, прикурив, опустил голову.

– Саша, – глухо проговорил он, – сынок, что же с тобой случилось-то, сынок? – Затянувшись, закрыл глаза. По его небритым щекам поползли слезы.

Около дома остановился «Москвич». Из него вышли Борис и водитель. Услышав стук в дверь, лохматый скосил глаза.

– Привет, Михаил! – Войдя, Борис остановился.

– Полковник Волк… Проходи… – Михаил вяло махнул рукой.

Борис поднял валявшуюся табуретку и сел.

Михаил взял бутылку и налил в два стакана.

– За сына моего, – подняв свой, глухо проговорил он. – За Сашку. Знаешь, как гордился тем, что в ВДВ попал? Давай! – Михаил поднес стакан к губам.

– Тормози! – задержал его руку Борис. – Что мы за него как за мертвого пить будем? За упокой рано! За сына твоего, за Сашку. За солдата! – чокнулся с Михаилом и залпом выпил. Тот вскинул голову:

– За Сашку! – и тоже выпил.

– Так! – Поставив стакан, Борис осмотрел кухню. – Жрать у тебя, конечно, ноль. Значит, правильно я кое-что прихватил. Сейчас перекусим и поедем к Тоньке. Ты у нее когда был?

Михаил опустил голову и поморщился.

– Не был я, – буркнул он. – Не до того…

– Ты что, Сашку похоронил, что ли? – зло спросил Борис. – Вот когда увидишь тело его, тогда и скулить будешь. Леха! – позвал он. В кухню вошел водитель с пакетом в руке. Борис выложил на стол две банки рыбных консервов, тушенку, колбасу, сосиски и хлеб. – Фрукты и конфеты Тоньке по дороге купим. Вот что, – он встал, – сейчас в ванную, под холодный душ. Леха, – распорядился он, – помоги ему.

– Да я чего, – пробурчал Михаил, – пьяный, что ли? На кой мне…

– Не трезвый, – усмехнулся Борис, – это точно. Сейчас программа такая, – не терпящим возражений голосом добавил он. – В ванную. Потом спать. Двух часов тебе хватит. Потом снова в ванную, крепкого чая – и в больницу. Я за это время все куплю.

– Да иди ты, – проворчал Михаил. – Я…

– Миша! – Борис тряхнул его за плечи. – Я тебя уговаривать не будут. Или делаешь, как я сказал, или гуляй дальше.

Михаил, подняв голову, посмотрел на него.

– А ты действительно волк. Умеешь в себя приводить. Давай еще… – Он протянул руку, взял бутылку. – По сто грамм и…

– Пить ты больше не будешь! – отрезал Борис.

Михаил вздохнул, попытался встать и, покачнувшись, начал заваливаться. Борис, сунув руки в карманы, насмешливо смотрел на него.

– Перебор, – оценил свое состояние Михаил. Тряхнув головой, встал на четвереньки и сдавленно промычал. Его вырвало. Алексей, усмехнувшись, шагнул к нему.

– Сам доберется, – остановил его Борис. Вытерев губы, Михаил на карачках добрался до двери ванной. Сел. Мотая головой, перебирая руками, поднялся. Зашатался, но сумел удержаться. Вошел.

Алексей и Борис услышали всплеск. Леха заглянул в ванную. В спортивном костюме, кроссовках, с мокрой сигаретой в губах, поджав колени и подставив голову под струю холодной воды, в ванне лежал Михаил.

– Улегся, – повернувшись, сказал Алексей.

– Как Тонька? – спросил Борис.

– Да я у нее не был, – нехотя признался Алексей. – Говорю ведь – зашился…

– Может, она уже умерла? – перебил Борис. – Приличные люди больных обычно навещают.

– Ты виноват! – воскликнула заплаканная женщина. – Я не пускала его в армию!

– Перестань, Танюша, – вздохнул сидевший за столом мужчина. – Кто же думал, что так получится? Он сам в армию пошел. И заявление написал, чтоб его в Дагестан отправили. Но ведь не убит он, это сейчас самое главное. Если потребуют выкуп, все отдам. Все, что есть. У друзей займу. Только бы выжил…

– Это ты… – снова проговорила она, закрыв руками глаза, скользнула спиной по стене и опустилась на пол. Мужчина тяжело вздохнул. Взял пульт от телевизора и машинально нажал кнопку. Положил пульт, протянул руку к лежавшей на столе пачке сигарет и замер.

– …не могу больше! – плача говорил молоденький солдатик с избитым лицом и в рваной форме. – Мама, забери меня! Сил больше нет. Меня избивают. Мама…