litbaza книги онлайнСовременная прозаКалечина-Малечина - Евгения Некрасова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 34
Перейти на страницу:

— Ты что, не могла мне как-то подсказать?! — это, тихо крича, спросила Катя.

— А как я тебе подскажу? Как ты это себе представляешь? — это спокойно ответила Лара, приподняв подбородок от телефона.

— Могла хотя бы не смеяться! — совсем закричала Катя.

— Хочу — смеюсь, моё дело. Потом, все знают, даже в детском садике, что стихи пишутся в столбик. А что ты не знаешь, это твои проблемы, — Лара снова уткнулась в экран.

У окна ниоткуда возник Сомов.

— Ну что, дебилка?! Облажалась? Жалко, не сфоткали доску, выложили бы, про тебя бы весь мир узнал! — это Сомов говорил с Катей.

Телефоны на уроках Вероника Евгеньевна забирала себе, прося дежурного пройтись по партам и собрать их. Это была часть её программы по спасению детей. Невыдача телефона каралась двойкой по тому предмету, на котором с ним был застигнут его владелец. На переменах невыросшие разбирали родные гаджеты обратно. Фотографировать, переписываться, звонить во время занятий никто не мог. Но перемен хватало, и всё происходящее в школе проваливалось в соцсети и перемалывалось там.

Сомов ушёл так, будто закончил встречу с подчинёнными. Лара подняла голову от экрана и засмеялась.

— Совсем идиотка, да? — это закричала Катя.

И ударила Лару по рукам с телефоном. Тот рухнул на пол перед ботинками хозяйки. Катя застыла. Лара медленно и осторожно подобрала гладкий гаджет. Девочки, дрожа, всмотрелись в стеклянную темноту. По ней прошёлся тоненький белёсый заморозок разрушения. Лара аккуратно зажгла экран — нижнюю четверть сожрала чёрная клякса. Сердце Кати вдарило по ребру. Сейчас начнётся.

— Глупая корова! Долбаная тварь! Проклятая уродина! — действительно начала Лара.

Катя кроликом глядела на неё.

— Жалкая паскуда! Лохматая курица! — всё двигался и двигался аккуратный Ларин рот.

Ученики в рекреации принялись оборачиваться и останавливаться. Крохотная пуговица Светлана Григорьевна, вся состоящая из прямых углов Татьяна Романовна выглянули каждая из своего класса. Вероника Евгеньевна не слышала, потому что в её классе снова месил воздух вальс. Лилипут-первоклассник подошёл к Ларе, встал у её подножия и принялся слушать огромными жадными глазами.

В толпе вдруг появилась Алина Алексеевна и быстро подошла к Ларе. Та внезапно замолчала, обмякла, состарилась лицом и захныкала. В рекреации нарисовался Сомов, по-хозяйски оглядел потухшую перемену и спросил: «Почему не играем?»

— Пойдём-пойдём, — не убирая из своего лица постоянную радость, спокойно проговорила Алина Алексеевна, забрала у дочери разбитый телефон и спрятала его в сумку.

Ларина мама ласково повела её за плечи сквозь толпу.

По дороге домой за Катей стервятниками шли Сомов и его команда подсомовцев. Сомов ещё в самом начале пути подошёл к ней, посмотрел в глаза и сказал: «Ну что, дебилка?!» Они кружили, кудахтали и швыряли Кате снежки под капюшон…

— Петухи-петухи!

В живот.

— Петухи-петухи!

В голову.

— Петухи-петухи!

В глаза.

Все, кроме Сомова, кидали часто и на расстоянии. А он реже, но зато подходил совсем близко, смотрел в глаза и спрашивал: «Ну что, дебилка?!» На подходе к многоэтажкам стервятникам стало скучно и они исчезли. Во дворе две девочки и один мальчик лепили крупного снеговика. Катя зашла в квартиру, сняла горячую от мокрости одежду, вытащила снег из глаз, пожужжала над спутанными волосами феном и написала маме сообщение: «Я дома».

Глава третья

Половинку дня Катя не могла найти себе места, передвигалась по квартире и ждала вечера. Хныкала, тёрла по щекам горячую воду, потом стало противно от слёз и скучно плакать. Бралась за домашку, но все столбики шатались и разваливались, не желая складываться, вычитаться и тем более делиться. Катя поглощала холодные макароны, отрывала их слипшиеся тельца друг от друга и заедала сыром. Делала взглядом шажочки вместе с часовой стрелкой. Укладывалась спать, но зимнее солнце нагло лезло в глаза. Включала телевизор, но не могла понять, что там творится. Сидела на мягком подлокотнике кресла в родительской комнате и сучила ногами один час двадцать три минуты, пока у неё не заскрипели колени.

Катя хотела подтолкнуть время, чтобы оно быстрее катилось до вечера, чтобы перестать чувствовать ужас надвигающегося. Она давно заметила, что ожидание плохого ещё мучительней и растянутей, чем само плохое. А предвкушение хорошего — радостней и длиннее, чем само хорошее.

Было понятно, что сегодня страшен был не кол, занозой засевший в Катином дневнике рядом с кровавым объяснением, что она «до сих пор не знает, что стихи записываются в столбик», а Ларин покалеченный телефон. Катя клянчила такой когда-то у мамы, и та честно ответила, что он стоит полторы или две папиных зарплаты.

— Ты сама хоть что-то заработала в жизни?! — это Катя уже слушала папу у себя в голове.

Не заработала, потому что Катя — невыросшая и не каталась на электричке каждое утро в гулливерский город. Катя не знала, как думать про работу. С одной стороны, работа казалась хорошей. Когда Катя что-то просила маму — например, велосипед, — папа отвечал, что Катя сама на него заработает, когда вырастет. Это означало, что на работе давали деньги, на которые можно было и велосипед, телевизор, тёплые зимние сапоги, свой компьютер, даже квартиру. Особенно Кате нравилось, что работа отвлекала от работающего других людей. Говоришь «я на работе», и никто не заставит тебя жевать протёртые яблоки или делить в столбик. С другой стороны, работа воровала радость и силы. Катя видела, какими непригодными для жизни родители возвращались из гулливерского города.

Вероника Евгеньевна ещё в первом классе принялась на уроке расспрашивать невыросших по очереди, кем трудятся их родители. Дети отвечали бойко-гордо за папу, за маму. Только Катя сказала, что не знает. Невыросшие рассмеялись, а классная выдала, что, видимо, они у Кати шпионы. Хор вдарил смехом. Но Катя и правда не знала. Мама часто меняла работы, по мнению папы, от того, что у неё не хватало образования. Когда Катя спрашивала папу, кем он работает, папа отвечал, что говорить Кате бесполезно, потому что она всё равно не поймёт.

Самой Кате не представлялось, кем она хочет стать, когда вырастет. Когда любопытные выросшие пытали её вопросом, она лишь мычала и мялась. Тогда выросшие (Катя не понимала, почему они такие настойчивые) интересовались её хобби. Что она любит поделывать в свободное от школы время? Катя знала наизусть все Ларины хобби: читать книжки, ходить на бальные танцы, печь с мамой пироги, изучать английский, французский, немецкие языки, шить на себя и кукол. Малознакомому выросшему Катя скармливала какое-нибудь Ларино несложное хобби, например, печь пироги. Если выросший хотел узнать подробности, Катя выдавала ему то, что сама наблюдала у Лары на кухне: как они с Алиной Алексеевной замешивают тесто (три яйца, стакан сахара, стакан муки, щепотка соды, растворённой лимоном, чайная ложка корицы) и подносят тазик с тестом к окну, чтобы оно напиталось солнечными лучами и пирог стал ещё вкуснее. Выросший млел от такого, Катя давно замечала, что взрослые обожают фиготятину. Катина мама всегда была слишком усталой, чтобы печь. На выходных она убирала квартиру, гладила постиранную одежду, спала, а потом играла в компьютер и смотрела вместе с папой телевизор, потому что ничего другого не хотела уже делать.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 34
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?