Чейз взял ее руку, провел пальцем по ладони. Тепло пробежало по всей руке, она судорожно вздохнула.

— Таша, дорогая. Я знаю, это моя идея, но, вероятно, не самая лучшая.

— Почему? Ты думаешь, что не получишь удовольствия? — с вызовом поинтересовалась она.

— Нет, но… — Чейз не мог подобрать нужные слова.

— А, так ты считаешь, что я не получу удовольствия? В чем проблема? — спросила она нетерпеливо.

Он криво улыбнулся.

— Думаю, ты потом возненавидишь меня и себя. Ты, наверное, не сможешь ненавидеть меня больше, чем сейчас, но…

— У меня нет к тебе ненависти, — Таша резко прервала его, забыв, что в течение всей жизни считала Чейза позором их семьи. — Я просто считаю тебя эгоистом и трусом. Ты боишься, что я буду тебя преследовать?

— Нет, чего-чего, а этого я не боюсь. Но тебе не стоит спешить, тем более сейчас, когда ты так уязвима. Я не прощу себе, если воспользуюсь ситуацией. Хотя ты, наверное, и мысли не допускаешь, что я могу проявить порядочность.

Таша безучастно смотрела на него. Сейчас ее не волновали мысли о его порядочности. Она чувствовала себя униженной. Неужели он отвергает ее? Должно быть, из-за того, что она сегодня не в лучшей форме.

— Я знаю, что выгляжу ужасно, но это потому, что вымокла до нитки. Я немного обсохну и буду выглядеть лучше.

— Ты выглядишь чертовски привлекательно, и все-таки — нет. — Он был непоколебим. Таша раньше считала, что ее легкомысленному кузену все равно, с кем заниматься любовью, что он не пропустит ни одной юбки.

— Ты думаешь, что тебе будет плохо в постели со мной? — спросила Таша.

Чейз уныло улыбнулся.

— Таша, милая, я не думаю так, и мне очень хотелось бы проверить это, но в этом случае ты не заметишь, что впервые в жизни я стал рыцарем.

Таша утомленно откинулась на спинку дивана. Она подумала, что, возможно, он и прав: секс помогает забыться лишь на некоторое время, он не сможет решить ее проблемы. Но то, что она испытывала сейчас, нельзя объяснить с точки зрения разума. У нее на глазах показались слезы. Чейз попытался смахнуть их.

— Я, наверное, не такое уж и чудовище.

— Мне не нужен рыцарь на час. Я уверена, что тебе не понравится, если женщина поступит с тобой так же. Ни один мужчина этого не потерпит. Вам можно все, а женщина должна терпеть и прощать.

— Очень трогательно, но ты меня не переубедила, — с улыбкой сказал Чейз. — Я все-таки твой кузен и поступлю так, как поступил бы любой кузен: предложу тебе поплакаться мне в жилетку. Позволь мне хоть раз в жизни поступить порядочно по отношению к женщине, которая, между прочим, еще и моя родственница.

Его сильные руки крепко обхватили ее за плечи, Таша прильнула к нему всем телом, она слышала биение его сердца, вдыхала приятный, терпкий запах мяты. Ей стало спокойнее и показалось, что все произошедшее с ней было лишь сном.

— Так лучше? — спросил Чейз, и она ощутила его дыхание на своих волосах.

Ей было и хорошо, и плохо. Тепло сильного тела успокаивало ее, но это же тело причиняло ей боль из-за желания, с которым было трудно справиться.

— Немного лучше, — тихо призналась она. Таше было трудно сказать правду, да она и не хотела ее говорить.

— Хорошо. — В его голосе слышались нотки удовлетворения своим поведением.

— Только не прижимай меня так крепко.

— О, извини. — Он ослабил объятия.

— Спасибо, — и Таша обвила руками его шею.

Чейз смотрел на нее с некоторой опаской, она, в свою очередь, рассматривала его чувственные, еще влажные губы.

— Ты думаешь, я потом пожалею, если поцелую тебя? — Чувства победили разум. Как можно бороться со своими желаниями, если он так близко?

— Нет, но это могу сделать и я сам.

Таша улыбнулась. Даже в этой ситуации Чейз пытается диктовать ей условия. Ну, уж нет, сейчас она этого не допустит!

— У тебя еще будет возможность, — сказала она и поцеловала его.

Некоторое время он был в замешательстве. Ему очень хотелось, чтобы Таша заставила его забыть о всех рыцарских чувствах. Она все-таки, кажется, твердо решила не тратить время на невинные поцелуи и перешла в наступление. Рыцарь оказался в сложном положении, стена безразличия рухнула. Он обнял ее и наконец ответил на ее полные страсти поцелуи.

Таша погрузила пальцы в его черные волосы и взглянула на Чейза. Она словно заново открывала его для себя, и в этом ей помогали и губы, и глаза. Раньше, когда она целовалась со своими приятелями, ей были безразличны физические несовершенства, главным для нее был характер человека. Чейз, напротив, был так не похож на ее идеал мужчины: эгоист с отвратительным характером и с бесчисленными недостатками — и все же чертовски красив, привлекателен, и, господи, как он целуется! Она то страстно целовала его в губы, то нежно проводила по ним языком. Чейз улыбнулся и поцеловал ее, проникая языком внутрь рта. Вкус его губ, упругие мышцы — вот что чувствовала она, жгучая лава желания разлилась по всему ее телу. В этот момент были важны только его прикосновения, обращающие все мысли в пепел. Верх наслаждения осознавать, что она волнует его так же, как и он ее. Чейз, всегда такой надменный и неприступный, тает в ее руках, и она это чувствует. Его крепкие объятия говорили о сильном желании. Но вдруг что-то произошло внутри него. Он отпрянул от нее.

— Ты права. Это безумие. Пойдем наверх, — сказал он, тяжело дыша.

Таша взглянула на него: его волосы растрепались, в глазах светилось нескрываемое желание. Таша впервые испытывала подобное чувство к мужчине. Она и не знала, что можно так сильно хотеть мужчину. Таша мгновенно забыла о Джереми, которого раньше считала своим идеалом. Вежливый и обходительный, он никогда не мог разжечь такой огонь страсти, как это удалось ее циничному, эгоистичному, презирающему всякие условности кузену. Сидя на коленях Чейза, она чувствовала напряжение его тела, чувствовала желание, которое ему с трудом удавалось сдерживать.

— Я не думаю, что это правильно. — Она спрыгнула с его колен.

— Что? — Он был совершенно озадачен ее поведением.

— Ты возненавидишь себя за это, — пояснила она быстро. Пульс бился учащенно. Таша понимала, что, несмотря на то, что сама впервые не в состоянии справиться со своими желаниями, она не может упустить случай нанести ответный удар Чейзу за недавнее оскорбление.

— Очень смешно, — сказал Чейз с недовольной миной.

— Ты был прав, я еще не готова. Не хочу, чтобы потом ты раскаивался, что воспользовался ситуацией.

В черных глазах промелькнула злость, губы сжались в тонкую полоску.

— Ладно, как хочешь. Ты удовлетворена? — Он поднялся, спрятав руки в карманы и пытаясь успокоиться. — Это был не лучший способ утешиться. Но, в конце концов, мы оба хотим одного и того же. — Чейз, улыбаясь, провел пальцем по ее распухшим от поцелуев губам. — Фейерверк, — произнес он нежно. — Пойдем наверх.