– Нормально, – не могла же она рассказать, какой казус с ней случился, и что молодой мистер Рэймонс показался ей негостеприимным снобом, хотя с чего она взяла, что он должен был расшаркиваться перед ней? Только потому, что она молода? Катрин не хотела больше об этом думать.

– Я всё засняла, как вы просили. Нужно только отредактировать, и я представлю вам лучшие фото для каталога в этом месяце.

– Да, да… Всё это очень хорошо… Ну, а как тебе вообще?

– Что вообще? – у неё начали закрадываться сомнения, что он хотел, чтобы целью её поездки был совсем не его рекламный каталог с фотографиями.

«Он что, сводничает?! Вот уж не подумала бы. Зачем ему это? – мысли Катрин разбегались. – Так вот почему её встретил не старший мистер Рэймонс, а младший?!»

– Нет, ничего. Можешь заняться этим сейчас, или чуть позже, а мне нужно идти, – он удалился, как ей показалось, немного смущённым.

«Что происходит? – Катрин была немного озадачена. – Нужно поскорее выкинуть всё из головы. Я даже думать об этом не хочу!»

Но это было не так-то просто. Казалось бы, такая короткая встреча с хозяином поместья, хоть и смутившая её поначалу, не должна оставить никаких сколько-нибудь запоминающихся воспоминаний. Но как же часто во время работы или сидя дома за книгой к ней возвращался его образ. И как человек, совершенно безразличный ей в начале, никак не хотел исчезать из её мыслей? Она вспоминала его смуглое лицо, чёрные кудри, спадающие на лоб, и серые глаза. Теперь даже идя через парк по дороге домой, где выгуливали собак, Катрин глазами искала того милого пёсика, который был так дружелюбен с ней в поместье. Но откуда ему было здесь взяться?

Рабочая неделя подходила к концу, близился вечер пятницы с очередной дегустацией. Они вместе с ещё одной помощницей мистера Бэйкса уже всё подготовили, но погода не обещала им какого-нибудь большого наплыва посетителей: после обеда прошла гроза с дождевым ливнем, и какая-то мелкая морось всё ещё капала с хмурого неба.

Пока мистер Бэйкс изучал накладные по поставкам в своём кабинете, Катрин скучала за бокалом Рислинга: ей позволялось оценивать вина как дегустатору перед подачей посетителям. Это было её любимое вино: лёгкое, ненавязчивое, как само лето, создающее такое невообразимое ощущение лёгкости бытия. Кто-то скажет, что у него невыразительный букет: лишь с ароматом зелёного яблочка. Но что ещё надо, чтобы с удовольствием закончить знойный летний день? Лишь впечатление от освежающей прохлады и неги, разбегающейся по венам с лёгким вкусом как будто припудренной сахаром дольки лимона, вызревшего под жарким солнцем Французской Ривьеры.

Как вы думаете, куда можно деться в пустом магазине при виде входящего в него объекта твоих мечтаний? Правильно – никуда, тем более это была её работа. Поэтому, увидев в дверях младшего мистера Рэймонса, она как-то выдавила из себя:

– Добро пожаловать, мы рады видеть вас в нашем бутике. Сегодня у нас проходит дегустация белых вин.

Он лишь молча взъерошил свою чёлку, стряхивая с неё последние дождевые капли. И направился прямо к Катрин, стоящей за высоким круглым столиком посреди зала.

«Относись к нему, как к простому покупателю. Да убери же ты уже эту идиотскую улыбку с лица, и не таращи глаза, как будто всё о чём ты мечтала – это лишь бы увидеть его.»

– Могу я что-нибудь предложить вам попробовать из наших вин?

– Вообще-то, я предпочитаю виски и кофе, – с улыбкой ответил он.

– Более богохульного выражения этот храм вина ещё не слышал. Хорошо, что мистера Бэйкса сейчас нет рядом, – улыбнулась она в ответ.

– Мой отец разделяет восторги с мистером Бэйксом. Я же, в данном случае, пошёл не в отца, – виноватая улыбка, с которой он говорил это, и смущённый взгляд позволяли простить ему все невосторженные выражения.

– У вас очень красивый дом, – она уже не знала, как ещё поддержать разговор.

– Это подарок отца на моё совершеннолетие – уже 10 лет он мой; но мы с отцом любим проводить там время вместе. Это он гулял с Леоном, нашим ретривером, когда вы приезжали.

– А ваша мать?

– Она живёт в Лос-Анджелесе. Они не в разводе с отцом, но живут раздельно. Так получилось.

– Мне жаль.

Из служебного помещения появился мистер Бэйкс.

– Я услышал твой голос, Дэниэл! – сказал радостно он, с улыбкой протягивая руку.

«Дэниэл, так вот как его зовут, приятное имя», – подумала Катрин.

– Как я рад, что ты зашёл. Нечасто тебя у нас увидишь. А где твой отец?

– На скучнейшем сборище акционеров в клубе, а я решил сбежать от них.

– Я думаю, мы сможем отлично провести этот вечер, ты не представляешь, какой изумительный Шенен Блан мне доставили недавно, – Катрин и Дэниэл могли лишь с улыбкой переглянуться при этих словах, ведь мистер Бэйкс мог часами рассуждать на свою любимую тему.

Так они ещё долго общались втроём, никто больше не зашёл в этот вечер в магазинчик, но они были этому только рады. Такая уютная, даже семейная атмосфера царила в их компании сегодня. Они говорили о вине, о жизни, о семейных легендах, и разошлись за полночь. Такие моменты душевной близости оставляют ощущение радостного удовольствия, но не сразу откладываются в памяти, прячась в потоке будней и рутины. Они выплывают из воспоминаний, как маленькие кораблики после долгого шторма в момент затишья. Начинаешь особенно дорого ценить их, когда возникает острая нехватка таких моментов тихой радости.

Уходя, Дэниэл спросил, когда у Катрин выходной и очень обрадовался, услышав, что как раз завтра. Он пригласил её на прогулку и попросил номер телефона. Что-то радостно затрепетало у Катрин внутри. Дэниэл позвонил на следующий день ближе к вечеру. Как будто знал, что Катрин нужно время, чтобы собраться на свидание. С утра она успела вымыть волосы – укладывать же их было сущим наказанием. Утюжок кое-как помог выпрямить непослушные локоны, но она подозревала, что первое же дуновение ветра, и у неё будет взъерошенная шевелюра. Потом настало время думать, что надеть. Ох уж этот французский стиль: продуманный и в то же время небрежный. Катрин с унынием разглядывала свой гардероб, временами отходя от стойки с одеждой и в бессилии падая на диван. В итоге она решила остановиться на простом, но элегантном образе, надев лёгкое светлое платье в мелкий цветочек с коротким рукавом и дополнила его тонким ремнём на талии. Сверху она накинула серый жакет, закатав рукава до локтей. Запястье украшали часы с большим чёрным циферблатом и золотым ремешком, которые шли в