так как не терпелось избавиться от его общества.

– Ты сам отвалишь от меня или тебе помочь?

– Не горячись, я же просто спросил, – рассмеялся он и облокотился боком о стену коридора, почти полностью перекрывая мне проход своей широченной спиной.

– Заткнись и дай мне пройти мимо, если не хочешь смеяться, лежа на полу.

– У-у, как страшно. И кто же это сделает? Ты своими маленькими ручками и ростом в пять футов3, что ли?

– Поверь, эти маленькие ручки могут…

– Грэг, тебя Ванесса ждет в библиотеке на помощь уже десять минут. Или мне пойти сказать ей, что ты ужасно занят? – за моей спиной раздался знакомый голос, некультурно перебивая меня на самом интересном месте.

– Иду, мистер Пи.

Грэг сразу выпрямился, убрал дурацкую улыбочку с лица и убежал в противоположном направлении. А я развернулась и уставилась на Ника.

– Спасибо за помощь, но я бы и сама справилась, мистер Пи, – поддразнила я его.

Другие дети, которые были с ним в не столь близких отношениях, – в общем-то это все, кроме меня, – обращались к нему «мистер Пи», чтобы не выговаривать его полную фамилию – Питерсон. Но его это ужасно нервировало.

– О, не сомневаюсь, солнышко. Уверен, спустя пару минут этот сопляк убежал бы отсюда в слезах.

– Я же просила не называть меня так!

– Зная, как тебя это бесит, я намерен делать это до конца твоей жизни, – он рассмеялся, и я не могла не оценить, как тонко он научился копировать мою манеру общения. – Вообще-то я здесь не ради тебя, Ванесса и правда попросила его помочь в библиотеке рассортировать книги.

– Его? – хохотнула я, моментально расслабляясь. – Надеюсь, она готова слушать его нытье и тупые шутки целый день напролет?

– Забыла, что мы говорим о Ванессе? Это скорее Грэгу придется терпеть ее целый день, бедняга.

– Это все, конечно, забавно, но если ты подошел просто поболтать со мной, то иди мимо, на беседу я не настроена.

Развернувшись, я собралась пойти поискать хоть какое-нибудь уединенное место, даже если это будет шкаф или углубление под кроватью – мне все равно.

– Постой, – он схватил меня за руку, слегка, будто машинально и тут же отдернул, но этого было достаточно. Я обернулась и в ужасе уставилась на него. – Прости, – он тут же немного отклонился назад и поднял руки вверх, – прости, пожалуйста. Я просто хотел сказать, что еду в город по делам и хотел позвать тебя с собой.

– Меня в город? Сколько невинных душ ты сдал нашей королеве, что она отпустила меня?

– Хватило всего шести штук, – он улыбнулся, и я не смогла не улыбнуться в ответ, как было, впрочем, всегда. – На самом деле, она целый день будет в библиотеке и оставила вместо себя Сэм. А для договоренности с ней хватило всего лишь шоколадки.

– Как низко ты пал, что подкупаешь женщин шоколадками.

– Я просто отблагодарил ее за то, что она согласилась сделать то, что нужно мне. Это называется вежливостью, нужно и тебя этому научить.

– Тебе так нужно, чтобы я пошла с тобой, что ты даже потратился на шоколадку? – я сложила руки на груди и облокотилась о стену. – Не спроста это, тебе явно что-то от меня нужно.

– Хватит соревноваться в сарказме. Ты идешь со мной или нет?

– Выбора у меня нет, шоколадка ведь уже заплачена, – рассмеялась я, выпрямляясь. – Дай мне пять минут.

Ник закатил глаза и молча пошел в сторону выхода, махнув мне ключами от машины, имея в виду, что будет ждать меня там. Я же поплелась в свою комнату, в голове придумывая новые поводы побесить его во время этой вылазки. В нашей комнате никого не было, я быстро натянула на себя самые нормальные вещи, которые у меня были, накинула куртку. Затем взяла телефон, сунула в карман пачку сигарет и выскочила из комнаты.

Серая Хонда Ника стояла прямо у входа, он уже ждал меня внутри. Увидев меня, он улыбнулся, и открыл дверь изнутри. Только сейчас я поняла, что сегодня он выглядел просто потрясающе, на нем была темно-серая строгая рубашка и черное пальто, которое довольно впечатляюще смотрелось с черными волосами, оттеняющими голубые глаза. Не стану отрицать, что он в целом имел довольно притягивающую к себе внешность и очень умело этим пользовался. Одеваться он предпочитал под стать своему виду – серьезно, сдержанно и определенно продумано. И будто в противовес всему этому был он сам – добрый, приятный в общении, понимающий и, я даже себе никогда в этом не признаюсь, очень располагал к себе. Поистине жестокое сочетание, особенно в отношении окружающих его людей. Но мне было все равно. Для меня он был не более чем учителем, а на все остальные глупости я не обращала внимания.

И только сейчас, увидев его в таком виде, я осознала, что он определенно имел свое особое чувство стиля. И, как ни странно, деньги на хорошую машину, о чем раньше я даже не задумывалась. Не думаю, что это все было возможно на копейки, которые Ванесса платила ему. Но в историю своей жизни он меня не посвящал, да и я не горела желанием, своих проблем хватало.

Несмотря на октябрь, погода на улице была замечательная – будучи тепло одетой я могла насладиться ей. Я очень редко выходила куда-то, потому что это в принципе было запрещено правилами, за редким исключением. Таким как, например, сейчас, когда главный опекун захотел куда-то вывести своего подопечного. Но это, разумеется, только официально. На деле же я умудрялась сбегать отсюда практически каждую ночь, возвращаясь только под утро, как сегодня.

– Так куда мы едем? Если ты собрался похитить меня, я надеюсь, у тебя есть хороший план, иначе, когда Ванесса меня вернет, я даже в туалет буду ходить под ее присмотром.

– Вообще-то Ванесса заплатила мне, чтобы я тебя забрал, – на удивление, он сказал это с очень серьезным лицом.

– Так вот откуда у тебя деньги на классные шмотки и такую тачку.

Ник рассмеялся и, оставив мою реплику без ответа, вклинился в поток машин, вывернув на главную улицу. Я раздраженно надулась и отвернулась к окну, за которым с огромной скоростью проносился город.

– Ладно, не обижайся, солнышко. Мы едем в гости.

– Куда? – я удивленно посмотрела на него. Он не отрывался от дороги, но кажется, говорил совершенно серьезно. – Так вот почему ты так потрясно одет.

– Вообще-то я всегда так одеваюсь.

– Ну да, не смеши меня, – хохотнула я и сделала музыку чуть тише, чтобы не перекрикивать ее, – ладно,