Сосредоточься на Луне!

Сосредоточься на Луне!

Тело Дрю стало успокаиваться, боль покидала его так же быстро, как и пришла. Кожа похолодела, тошнота прошла. Что это было с ним? Дождь снаружи начал утихать, становился легким, почти успокаивающим. Смолкли в своем загоне овцы. Дрю разжал вцепившиеся в занавески пальцы, поднес руку к пересохшему горлу и слегка помассировал его.

Охватившее Дрю спокойствие было каким-то неестественным, лишающим сил.

– С тобой все в порядке, Дрю? – спросила мать, поднимаясь с кресла.

– Не совсем, – ответил он. – Я чувствую себя больным. Мне кажется, это из-за овец. Я стараюсь об этом не думать, но никак не могу.

Мать встала рядом, пожевала губу, шевельнула бровями, погладила Дрю по щеке.

– Ма, – спросил Дрю, делая глубокий вдох. – Со мной что-то не так. Что именно?

– Ничего, мой хороший. Ровным счетом ничего.

Лицо матери стало таким грустным, словно моментально постарело.

– Я знаю, есть что-то, о чем ты никогда не говорила мне, ма, – сказал Дрю и продолжил, когда она попыталась протестовать: – Пожалуйста, не отрицай. Я видел, как вы разговаривали с отцом. Вы что-то от меня скрываете. Я знаю, что это так, и выслушай меня до конца. Мне нужно высказать это. Я просто хочу, чтобы ты знала – я верю тебе. Что бы ни тревожило тебя или папу, я знаю, вы все делаете правильно. И надеюсь, что смогу каким-то образом справиться с этой напастью, какая бы она ни была.

Дрю удивился, увидев, как от его слов из глаз матери хлынули слезы.

– Ах, Дрю, – чуть слышно сказала мать, улыбаясь и всхлипывая. – Всегда такой сообразительный, такой чуткий. Ты даже не представляешь, что значат для меня твои слова. Пожалуйста, поверь мне, что нет на свете родителей, которые любили бы своего ребенка так, как любим тебя мы с отцом.

Дрю слегка подался назад и с некоторым неудовольствием подумал о том, что мать таким способом искусно защищает отца.

– Хотел бы я быть сильным, как Трент, тогда отец увидел бы, что я способен на что-то большее. Но есть ли во всей Лиссии еще пара близнецов, настолько не похожих друг на друга? – Он слабо улыбнулся, и добавил: – Я не хотел расстраивать тебя, ма. Правда, не хотел.

В ответ мать рассмеялась и обняла Дрю.

– Я знаю, что не хотел, глупышка, знаю, что не хотел.

Она еще крепче обняла сына. Буря унялась, не слышны были больше раскаты грома, даже дождь и тот перестал. Весь мир погрузился в тишину.

– Не пытайся стать похожим на Трента, – чуть слышно добавила мать. – Настанет время, когда мне и отцу нужно будет многое тебе рассказать. Но одно ты должен знать уже сейчас… Ты не такой, как твой брат.

Дрю удивленно поднял брови, безуспешно пытаясь понять, что кроется за странными словами матери. В эту минуту на кухне начал закипать чайник, он засвистел – вначале звук был тихим и низким, но затем стремительно стал набирать силу и высоту. Волосы на затылке Дрю стояли дыбом. Мать еще не закончила говорить.

– Ты другой.

Дрю так хотелось узнать как можно больше, но едва он успел раскрыть рот, как маленькие стеклянные панели, из которых было собрано эркерное окно, неожиданно превратились в град летящих осколков, а оконная рама затрещала и рухнула в комнату.

Буря грянула с новой силой, грохоча в небе над маленьким фермерским домиком. Занавески были разодраны в клочья острыми осколками стекла, и теперь ничто не мешало ветру бешено врываться в комнату сквозь выбитое окно.

Повернувшись спиной к падающим осколкам стекла, Дрю, как мог, старался прикрыть собой мать.

– Ты в порядке? – крикнул он сквозь вой ветра.

Его мать быстро кивнула, не сводя глаз с окна. Она выглядела потрясенной, но, если не считать нескольких царапин на лице, осталась невредимой. Дрю помог ей подняться на ноги, мысленно оценивая случившееся.

Большая оконная рама валялась теперь на полу, усыпанном сотнями мелких осколков стекла.

Из прикрепленных к раме петель торчали неровные, острые щепки. Стоявшая рядом с окном книжная полка валялась теперь на боку, пустая и сломанная. Упавшие книги разлетелись по полу, и ветер с шелестом перелистывал их страницы. На лицо Дрю падали залетавшие в комнату капли дождя.

Дрю помог матери вернуться в кресло, после чего вновь подошел к окну, осторожно шагая по щепкам и осколкам стекла. Упавшую книжную полку можно было приставить к выбитому окну, чтобы до утра хоть как-то заслонить образовавшуюся брешь. Нужно будет сходить в подвал за отцовским ящиком с инструментами – когда вернутся отец с братом, они общими усилиями все приведут в порядок. Казалось бы, все ясно, но все-таки что-то продолжало тревожить Дрю.

Он обвел глазами комнату, словно ища важный, но ускользнувший от его внимания фрагмент головоломки. Волоски на затылке Дрю стояли дыбом, все тело дрожало как в лихорадке. Что-то было неладно, совсем неладно. В темноте пролома он пытался рассмотреть, что же могло выбить окно, но ничего не было видно. Можно предположить, что это сделала огромная, отломившаяся от дерева ветка, но где же она? Порыв ветра? Но мог ли ветер ударить с такой силой, чтобы высадить массивное окно? Дрю сделал еще один шаг к окну. Раздуваемое ветром, бушевавшее в камине пламя внезапно погасло, и комната погрузилась в полумрак, красноватый от тлеющих углей.

И тогда появился он – непрошеный гость.

Из серой мглы за проломленным окном отделился сгусток тьмы – размытая низкая тень. Дрю попятился назад. Тень начала подниматься, расти, доставая вначале до пояса Дрю, а затем вытягиваясь все выше и одновременно раздаваясь вширь так, что вскоре заслонила собой весь проем окна.

Дрю отшатнулся на внезапно ослабших ногах и едва не упал на спину. Тень стала вплывать в комнату, сбивая своими краями оставшиеся по краям оконной рамы стекла и щепки.

В небе полыхнула молния, осветив на короткое мгновение фигуру гостя. Сначала Дрю показалось, что это медведь, но разве кто-нибудь встречал медведя, который так нагло отважится влезть в окно? Нет, это был не медведь, это было какое-то неведомое существо, не похожее ни на одного из обитателей Холодного побережья.

Массивное тело этого существа было покрыто густой темной шерстью, усыпанной капельками воды и издававшей ужасный запах. Его передние лапы свисали вниз от могучих плеч до самого пола, скребя когтями по усыпанным осколками половицам. Меньшие, дважды согнутые в суставах, задние лапы напоминали пружины, готовые в любой момент распрямиться для прыжка. За спиной монстра по полу волочился его длинный мясистый хвост. Рост стоявшего на задних лапах существа был более двух метров.

Но ужаснее всего оказалась голова, которую монстр стал медленно поднимать над покрытыми шерстью плечами – при виде ее Дрю и его мать буквально оцепенели. Вначале показалась длинная, сужавшаяся к концу морда с кроваво-красными губами, за которыми поблескивали два ряда длинных острых зубов.