Монстр поднял передние лапы и принялся нетерпеливо щелкать своими длинными черными когтями.

Сгорбив плечи, монстр слегка подался вперед, подогнул задние лапы и расслабил мышцы, готовясь наброситься на свою жертву. Раздавшийся у входной двери дома шум заставил монстра замереть. Он медленно повернул свою голову и прислушался. Затем монстр обвел взглядом беспомощно лежащего у его ног Дрю, злобно сплюнул кровью, развернулся и выпрыгнул в окно кухни. Зазвенело разбитое стекло, и чудовище исчезло в ночном мраке.

Дрю с трудом начал подниматься на ноги, цепляясь своими когтистыми лапами за ножку стола. Поднимаясь, он вновь почувствовал, как мучительно искривляется его тело, вновь принимающее человеческий облик. Быстро исчезала покрывавшая все тело шерсть, кости и мышцы возвращались в свое прежнее состояние. Последней, с треском, сложилась пасть, и лицо Дрю приняло свой обычный облик.

Он склонился над телом своей матери. Тилли Ферран лежала на кухонном столе, уставившись в потолок невидящими мертвыми глазами, грудь ее была залита вытекшей из раны на горле кровью. Не в силах сдержать слезы, Дрю низко наклонился, приподнял голову, прижался щекой к ее щеке. В тишине кухни раздавались только его всхлипывания.

Когда спустя короткое время в свой дом вошел Мак Ферран, ему хватило секунды, чтобы оценить, что здесь произошло. Завернув за угол разгромленной гостиной, он заглянул на кухню. Его жена, с которой они прожили двадцать лет, его единственная на свете любовь, лежала распростертой на столе, а его сын стоял, склонившись над нею, и держал в ладонях голову матери, безвольно мотавшуюся, как у тряпичной куклы. Тилли была мертва, ее горло разорвано. Губы и руки парня были в крови, а когда он поднял голову, чтобы взглянуть на отца, взгляд его был диким, сумасшедшим, это был взгляд зверя-убийцы.

Мак взглянул на лежащий на полу Вольфсхед, наклонился и взялся за меч правой рукой, чувствуя под пальцами знакомое прикосновение ребристой рукояти. Мак выпрямился в тот момент, когда Трент влетел в дом и застыл за спиной отца.

– Положи ее, – сказал старый воин, поднимая меч и твердо направляя перед собой его сверкающее лезвие. Ветер продолжал завывать в разоренном доме.

Голова Дрю тряслась, его взгляд сделался непонимающим. Почему отец наставляет на него свой меч?

– Отец… – прошептал Дрю. Горло его было искривлено, поэтому голос прозвучал неожиданно низко и зловеще. Лицо Дрю продолжало подергиваться в конвульсиях – смещенные челюсти все еще становились на свое место.

– Положи. Ее. Немедленно. – Отец приблизился на шаг, второй, третий.

Дрю перевел взгляд с отца на мать, пытаясь понять смысл отцовских действий. Не думает же отец, что это он, Дрю, сотворил подобное? Слезы текли по щекам Дрю. Он взглянул на Трента, увидел смесь ужаса и замешательства на его лице.

– Но, отец, – произнес Дрю дрожащими, окровавленными губами.

– Замолчи! – воскликнул Мак, и меч задрожал в его руке от едва сдерживаемой ярости.

Дрю хотелось закрыть глаза и потерять сознание. Что ему делать? Он осторожно уложил голову матери на стол, нежно касаясь ее своими пальцами.

– Животное… – начал он, но не успел закончить фразу.

Его отец сделал выпад вперед, преодолел одним прыжком разделявшее их расстояние и нанес смертельный, точный удар. Лезвие меча вонзилось под лопатку Дрю и глубоко погрузилось в его тело. Закричав, юноша откинулся назад, скребя босыми ногами по осколкам стекла на полу, а отец продолжал стоять между ним и матерью. Трент наблюдал за всем этим, стоя в проходе, ведущем в гостиную, с дрожащей челюстью и ужасом во взгляде.

– Ты мне больше не сын, – выдохнул отец, с трудом справляясь с душившими его, готовыми хлынуть из покрасневших глаз слезами. – Чудовище!

И он сделал еще один выпад.

Сейчас отец и сын были лицом к лицу, глаза в глаза. Взгляд Дрю был затуманившимся и непонимающим, взгляд отца прищуренным и неумолимым. Мак отпустил рукоять меча, дав сыну возможность упасть на спину, в холодный затемненный угол кухни.

Кончики пальцев Дрю легли на фигурную головку эфеса меча – это была стальная голова волка, безучастно смотревшая на юношу.

Мак отступил назад, к своей жене, взял рукой ее еще не успевшую остыть руку и опустился на колени. Это все-таки случилось. Парень, которого он вырастил, этот монстр, отнял жизнь у самого дорогого для него на свете существа. Отнял у него все. Этот парень был ненормальным, он был чудовищем. Правосудие свершилось быстро, но Мак никогда не сможет простить себе того, что допустил это. Он посмотрел на свою жену, побелевшую, залитую собственной кровью. Они все знали, но не смогли предотвратить это.

Трент подошел к отцу, похлопал его по плечу, вначале осторожно, затем более настойчиво. Вначале Мак подумал, что Трент просто хочет утешить его в горе, смягчить боль, но быстро сообразил, что сын пытается привлечь его внимание. Мак оглянулся.

Трент широко раскрытыми глазами смотрел в сторону, указывая рукой с вытянутыми, дрожащими пальцами на своего брата, силуэт которого виднелся в разбитом кухонном окне. Несмотря на раны, он стоял, шатаясь, обвеваемый ветром.

Мак поднялся, зная, что он должен сделать. Как он мог забыть? Проведенные на королевской службе годы многое стерли в его памяти. Мак повернулся к Тренту, в то время как Дрю наблюдал за ним – молча и потрясенно.

– Принеси мне кочергу, – сказал Мак. Трент продолжал смотреть на брата, который по всем правилам должен был умереть, но почему-то продолжал стоять на ногах, покачиваясь, как новорожденный ягненок. Отец схватил Трента за плащ и сильно встряхнул сына. – Кочерга возле камина, парень. Притащи ее. И поживее!

Дрю наблюдал за тем, как его брат бросился в гостиную.

Все произошедшее казалось Дрю нереальным, события сегодняшней ночи напоминали кошмар, не поддавались объяснению. Монстр, его мать, собственное превращение. Наконец, родной отец пронзил его насквозь своим мечом. Удивительно, но боль от нанесенной мечом раны становилась все меньше, она уже была не сильнее боли в ребрах, сломанных ворвавшимся в их дом монстром. Дрю был жив, несмотря на то, что его проткнули мечом, а теперь отцу потребовалась еще каминная кочерга. В детстве Дрю часто играл этой кочергой, любуясь стальным узором, тянувшимся по всей ее длине до самой серебряной рукоятки.

Но это был не кошмарный сон. Дрю отчаянно сражался с подступавшей изнутри тошнотой. Отец попытался его убить и, похоже, собирается повторить попытку. Наверное, в следующий раз ему это удастся. И Дрю принял решение.

Он вскарабкался на оконную раму и в последний раз оглянулся назад. Отец стоял, перекрывая своей фигурой тело матери.

– Поторопись, парень! – крикнул Мак Ферран Тренту, судорожно искавшему кочергу в хаосе, царившем в гостиной.

Дрю встал на край оконной рамы с торчавшими из нее осколками стекла, полуобнаженный, в разорванной одежде, которую трепал ветер. Его глаза сверкнули, встретившись с решительным взглядом отца.