азах первой помощи — тому, что поможет продержаться, пока не подоспеют настоящие целители.

— Пошлите за баронессой Элмерс пожалуйста. Она мне поможет.

Дик кивнул, стараясь не показывать разочарование. Он снова был «пацаном», от которого никакого толка. Ассистентку императорского целителя он нашел в дворцовом саду. Проводив женщину взглядом, медленно опустился на землю: ноги не держали. Всех, кто так любит писать о «высоком вдохновении» битвы и славных подвигах, нужно бы засунуть туда, где воют от боли люди, где вместо запаха свежей травы и леса несет горелым мясом и кровью.

Где с неба льется лазоревая кровь драконов.

Родерик снова потянулся к магии — вернуться. Он не ребенок, и он может сражаться! Пусть помощь будет невелика… Оборвал плетение на середине.

Он может сражаться. По-настоящему. Обретя своего дракона.

Да, император-дракон может быть лишь один, но Родерик не собирался посягать на отцовскую власть. Пусть все идет как идет, пусть боги пошлют родителям долгую жизнь, а у него самого найдется множество занятий куда интереснее государственных дел.

Но если эта потенциально долгая — очень долгая, потенциально вообще бесконечная — жизнь оборвется сегодня, Родерик никогда не простит себе, что не осмелился вмешаться.

Как наследник, он прекрасно знал ритуал призыва дракона. Знал и, что тот может оказаться смертельно опасен. Если у него не хватит магических сил, или если в его душе нет той искры, что способна породить дракона, он умрет прежде, чем успеет закончить ритуал.

Но он должен был сделать все, что в его силах. Не чуя ног, Родерик пронесся в свой кабинет, вытряхнул из потайного ящика копию описания ритуала. Все так же, бегом, помчался к лестнице на крышу. Хорошо, что бабушка не видит. Тут же ухватила бы за плечо и начала отчитывать. «Ты уже взрослый и потому веди себя прилично. Бегущий император в мирное время вызывает смех, во время прорыва — панику».

Хвала богам, он пока не император. И не станет им, если все получится.

Он устроился на крыше, скрестив ноги, развернул листок на коленях. Ветер разом затих, словно весь мир замер вместе с ним в ожидании. Родерик потянулся к магии и… провалился.

Он будто падал и падал в бесконечной пустоте, желудок подкатывал к горлу, грудь сжал ледяной обруч, не давая дышать. Паника захлестнула разум. Совершенно некстати вспомнилось, что его отец был самым молодым императором-драконом за всю историю и вообще-то это заклинание обычно творили люди зрелые, если не пожилые, опытные маги, прожженные политики — а он, скорее всего, снова схватился за то, что ему не под силу.

Родерик, сам не понимая как, скрутил страх, прогнал несвоевременные мысли, оставив лишь одну — магия. Контролировать магические потоки, нащупывая искру и не думая о том, что за падением всегда следует удар, и чем длиннее падение, тем сильнее он будет.

И удар действительно последовал — сокрушая кости, ломая дух, но вместо темноты, которой он почти жаждал, появился свет.

Родерик моргнул. Синее небо. Солнце. Он на крыше дворца, ветер скользит по коже.

Стоп. Он никогда не был таким высоким, и…

Он больше не сидел на крыше. Он — нет, дракон — поднял голову, с одинаковым любопытством разглядывая город внизу и собственные руки… лапы. Между черными чешуйками струился алый свет.

— Как тебя зовут, человечек? — пророкотал в голове незнакомый голос.

— Родерик, — ответил Дик прежде, чем спохватился. — Сам ты человечек!

— Я дракон. Зови меня Сайфер. Тебе правда всего шестнадцать лет?

— Тебе и шестнадцати минут нет! — огрызнулся Дик.

Дракон расхохотался.

— Твоя правда, человечек. Зато я видел такое, что вам, людям и не снилось.

Разум вдруг заполонили образы, звуки, запахи. Люди, которых Родерик никогда не встречал, места, где никогда не бывал. У драконов была единая память на всех, и этой памятью они щедро делились с призвавшим их человеком. Хвала всем богам, ограничиваясь лишь воспоминаниями прямых предков. Он зажмурился, затряс головой, словно это могло утрясти чужие воспоминания.

— Изначальные твари! — рыкнул Сайфер, оборвав его мысли.

— Да, я потому и…

Прежде, чем Дик успел опомниться, мощные лапы оттолкнулись от крыши, раскрылись крылья и он полетел. Полетел!

В который раз за сегодняшний день перехватило дух — на этот раз от восторга. Глядя на столицу с дворцовой крыши Родерик много раз пытался представить, как это — парить над городом — но все его мечты ни в какое сравнение не шли с настоящим ощущением полета. Игрушечные домики внизу. Лес, похожий на мох, разноцветные лоскуты полей. Воздушные потоки, поднимающие в бесконечное небо над головой.

Он перехватил контроль — драконье тело мотнуло вниз — выправился. Описал круг над лесом.

— Мы теряем время, человечек!

— Меня зовут Родерик. И мало от меня будет толка в бою, если я не пойму, как справляться с этим телом.

— Я же не учу тебя справляться с твоим. Бой — моя забота.

— Я бы поверил, если бы знал, что ты уже пережил хоть один бой. — проворчал Дик. Да, призывая дракона он, кажется, не учел еще кое-что. Как уживаться с чужим голосом в собственной голове? И что он будет делать, если не сможет с ним ужиться?

Сайфер ехидно хихикнул. Дик проглотил ругательство.

Уживется, куда денется. Да, все прежние императоры были людьми умудренными жизнью, зато у него молодой и гибкий разум, и…

— Смотри! — вскрикнул дракон. Дик посмотрел и закричал вместе с ним. Из скопища твари вынырнул когда-то золотой а теперь в лазурных разводах дракон, в крыле зияла прореха, полет стал неровным. Черная драконица тоже тут и там отливала яркой синевой и крылья ее взмахивали медленно, точно едва держась в воздухе.

Родерик взвыл и рванулся вперед.

Магия пела внутри и он сам был магией, разил, рвал, расшвыривал. Убивать! Стереть из мира этих тварей, это мерзкое надругательство над сутью магии, уничтожить их всех, любой ценой!

Хвост обожгло, он взревел.

Хвост?!

Неважно, так же как неважно было, что сейчас у него были крылья. Он извернулся, стряхнул с себя