— Как я могла забыть?.. — в смятении лепетала Дервла.

Как она могла забыть тот день, когда жизни многих людей так круто изменились?

У Дервлы был официальный выходной, но ее срочно вызвали в больницу. На оживленной улице была взорвана бомба, и медперсонал не справлялся с числом поступающих раненых.

Альберто Бруни оказался одним из пострадавших, и Дервле пришлось заниматься с ним. Погрузившись в заботы о мальчике, она и не заметила, что с момента ее приезда в больницу прошло восемь часов.

— Дервла, передохни.

Она повернулась и увидела обеспокоенное лицо старшего медбрата Джона Стюарта.

— Сейчас не время отдыхать. Скажи, а этот Бруни — турист?

— Возможно. Скорее всего.

— Говорит ли он по-английски?

— Его отец точно говорит.

— Кто? — Дервла повернулась и увидела идущего к ней легкой походкой потрясающе привлекательного мужчину. Это и был всемирно известный Джанфранко Бруни. Какое-то время она стояла с открытым ртом.

— Делай свое дело, Дервла, забудь о его статусе, — Джанфранко тронул ее за плечо. — И попроси его подождать за дверью, пока ты занимаешься с мальчиком.

— А что, если он не захочет меня слушать? Мне что, усесться на него верхом и не впускать в палату?

Дервла какое-то время молча смотрела на Джанфранко, восхищаясь его привлекательностью, потом все-таки решилась заговорить с ним.

— Здравствуйте, меня зовут Дервла Смит. — Она улыбнулась ему. — Я медсестра Альберто. Он во второй палате, но вам туда нельзя. Подождите здесь.

— Я не стану ждать здесь.

— Что? — Она продолжала улыбаться.

— Вы плохо слышите? — язвительно спросил он.

Дервла посерьезнела, напомнив себе, что все по-разному реагируют на трагические известия. Кто-то становится агрессивным, кто-то впадает в прострацию.

— Я сказал, что не стану ждать за дверью. — Он направился в палату.

Джон, пройдя мимо охранников Джанфранко, сочувственно сжал локоть Дервлы. Однако сей трогательный жест ничуть не успокоил молодую женщину. Раздраженная самоуправством мистера Бруни, Дервла кинулась в палату.

Ее раздраженность улетучилась сразу, как только она увидела, с каким выражением лица Джанфранко смотрит на сына, лежащего без сознания на кровати. Господину Бруни сейчас не позавидуешь.

— Когда он придет в себя? — спросил Джанфранко.

Дервла привыкла иметь дело с плачущими, расстроенными родственниками, но Бруни не попадал под эту категорию людей.

Она могла бы назвать его бесчувственным, если бы не видела, с какой нежностью он посмотрел на сына, отводя прядь волос с его брови.

— Это трудно предположить.

— И все же? — резко сказал он. — И перестаньте так смотреть на меня! Мне не нужно вашего сочувствия, я хочу услышать ответ на мой вопрос. Пусть у меня нет медицинского образования, но я же не идиот!

Дервла и бровью не повела, услышав его резкий тон. Ей и раньше приходилось иметь дело с до смерти перепуганными родителями.

— Я уверена, что доктора уже все вам объяснили, — спокойно ответила она.

— Доктора мне ничего толкового не сказали! — с отвращением сказал он.

— Извините, но своим упрямством вы не поможете мальчику.

Он поднял бровь и что-то тихо произнес по-итальянски. Дервла заставила себя сохранять спокойствие, пока Джанфранко сурово разглядывал ее лицо.

— Вы считаете меня упрямым?

Было ясно, что ему наплевать на то, что Дервла о нем думает, и все же в его голосе слышалось любопытство.

— Не мне судить. Одно я знаю — вы беспокойный отец. О мальчике здесь хорошо позаботятся. С кем мне связаться, чтобы передать вам, как он себя чувствует?

— Когда мне понадобится, я сам позвоню сюда.

— Как угодно. И все же, как мне позвонить матери Альберто?

— Мать Альберто мертва.

— Извините.

— Не за что. Это старая история, которую смаковали во всех газетах. Кстати, не вздумайте сообщать журналистам о том, что произошло с моим сыном.

Стараясь держать себя в руках, Дервла посмотрела ему в глаза.

— Могу уверить вас, мистер Бруни, что я и персонал больницы очень серьезно относимся к подобным вещам.

— Вы разозлились? — спросил он.

Джанфранко казался удивленным.

— Нисколько, — солгала она.

— Вас выдают ваши глаза. Они чересчур красноречиво говорят о том, что вы вне себя от гнева. — Он взглянул в большие зеленые глаза Дервлы, потом на бейджик с ее именем. — Я не хотел вас обидеть, мисс Смит. У меня нет к вам никаких претензий.

— В соседней комнате, оборудованной для посетителей, есть кофейный автомат, — сказала она. — Не хотите ли пройти туда, пока я займусь Альберто? Вам также могут приготовить чай.

— Чай? — переспросил Джанфранко и посмотрел на нее, будто на умалишенную. — Вы, британцы, считаете чай панацеей. Не нужно выводить меня из себя, а тем более относиться ко мне как к малолетнему.

— Я не собиралась выводить вас из себя, — запротестовала Дервла, — а тем более относиться к вам как к малолетнему. Я просто хотела быть гостеприимной. Мне будет легче заниматься вашим сыном, если вы подождете в соседней комнате.

Он повернулся к ней и растянул губы в улыбке, при этом его взгляд остался непроницаемым.

— Восхищаюсь вашей выдержкой. Но я не намерен облегчать вам жизнь и уходить отсюда!

Дервла с большим трудом сохраняла спокойствие.

— Понимаете, родственникам не всегда легко наблюдать за тем, в каком состоянии находится любимый человек…

Джанфранко тут же прервал ее:

— Мне было нелегко доставать моего сына из-под обломков!

— Это должно быть ужасно, — вдруг тихо произнесла она.

Казалось, что Джанфранко не слышал ее слов. Подняв руки, он пристально посмотрел на свои пальцы с запекшейся кровью.

— Для того, чтобы вы измерили ему давление, мне не обязательно выходить из палаты.

Он повел плечами, потом поднялся на ноги.

Заставив себя посмотреть ему в глаза, Дервла почувствовала, как ее переполняет неведомое прежде ощущение.

— Я не стану вам мешать, но и из палаты не выйду! — не унимался мужчина.

Дервла смущенно разглядывала его из-под ресниц. Джанфранко был поистине великолепен.

Приказав себе вспомнить о профессиональных обязанностях, Дервла принялась за работу. Осмотрев мальчика, она пришла к выводу, что, к счастью, с ним все в порядке. Не успела она отойти от кровати, чтобы помыть руки, как Джанфранко начал задавать вопросы.