— Пришел, мой хороший! А чего ж не прийтить? — она вытерла мокрые глаза. — А куда ж ему прийтить-то?

— Дак он же… Дак он же! — захлебнулся дед Матвей словами. — Ноги-то у него… Ишь ты!

— А всё уж… — опять махнула бабушка рукой. — Ноги-то. У нас-то источник, он такой святой!

— Да как же это? — удивился уже Яков Владимирович. — Неужели получил исцеление?

Бабушка дёрнула плечами.

— А чего тут? Милостив Бог, всякому известно! Простое-то дело — попросить Того, Кто только и ждет, чтобы помочь. Слава Богу!

Много всего ещё в жизни Гошиной приключалось, как во всякой человеческой жизни в Большом мире. И радости много было, и печаль попадалась. Но никогда не проливал он слёз, после тех, какими они с мамой омывали друг другу души, когда вошёл он без костылей в квартиру — высокий, крепкий, красивый парень такой. Мамина гордость. Уж так наплакались — нарыдались вдвоём! Оно-то и понятно — это ж слёзы радости, чего их скрывать?

А у окошка по выходным теперь сидела мама, да все смеялась, если какая Гошина шутка целиком до нее долетала. Но, если что и неразборчиво, то и тут улыбалась, а то и всплакнёт, бывало. Раз можно от счастья.

А старички частенько заезжали к бабушке, пытались понять, методику нащупать. А у неё только один ответ, не поймёт, чего в разумение не возьмут:

— Да нету тут тайны-то. Не ищите уж чужого в своих-то карманах. Вот источник, попросите Божью Матушку, да и ступайте. А как окунетесь, так и все тут, вот. Простое дело-то!