Господи, что она вообще тут делает?

— Прошу прощения, — сказала она, качая головой. — Прийти сюда было ошибкой.

Она развернулась, но он взял ее за руку выше локтя и, прежде чем Симона поняла, что происходит, втащил ее в квартиру и надежно закрыл входную дверь.

— Сядьте, — приказал Алесандер.

Кожаный диван, на который он указал, был длиннее, чем вся ее старая квартирка, но казался незначительным в этой огромной комнате с высоким потолком и потрясающим видом на залив сквозь панорамное окно во всю стену.

— Может, теперь вы скажете, в чем, собственно, дело?

Симона послушно села, потирая руку там, где ее кожу покалывало от его прикосновения. Еще бы ей было не нервничать — она не знала, куда смотреть, чтобы не таращиться на его мускулистое загорелое тело. Как она могла начать что-либо объяснять, если не могла поднять на него взгляд, и ее горло внезапно пересохло?

— Хорошо, — сказала она. — Но сначала я дам вам время одеться.

— Я не спешу, — разбил ее надежды Алесандер, наливая свежесваренный кофе.

Не спросив, он добавил сахар и молоко и вручил ей кружку. Девушка взяла ее, стараясь не смотреть вверх и так же старательно избегая его прикосновения. Как она вообще могла подумать, что ее безумный план может сработать?

— Ну, так что там с Фелипе?

Симона снова вспомнила, зачем пришла. Как этому мужчине удавалось заставить ее раз за разом забыть то, о чем она должна была думать в первую очередь? О надежде вызвать улыбку на лице Фелипе. Ей удалась первая часть плана. Ради деда она была готова на все. В конце концов, она вернется в Мельбурн. Унижение не будет вечным…

Не так уж много прилагалось к бархатистому голоску. «Она похожа на беспризорницу», — думал Алесандер. Серо-голубые, слишком большие глаза на узком лице, почти слишком широкий рот, точно слишком свободная блузка для такого худого тела. Та вспышка уверенности, которая обеспечила его гостье эту встречу, похоже, растворилась бесследно. Девушка смотрела в кружку кофе, не видя ее, и казалась крошечной на большом диване. Совсем как та мышка, которую Алесандер представил, услышав нерешительный голос по интеркому.

— Вы сказали, он умирает, — напомнил он, и внезапно она подняла подбородок и снова нашла ту ноту, что вызвала его интерес:

— Доктор сказал, ему осталось месяцев шесть. Может, год. — Ее голос дрогнул на последнем слове, и Симона осторожно поставила кружку, прежде чем продолжить. — Я не верю, что он протянет так долго. — Пряди светлых волос выбились из ее хвостика, она убрала их за уши и подняла на Алесандера усталый взгляд. — Простите меня, — сказала она, стирая слезу со щеки. — Я зря все это затеяла. Вам это не нужно.

В этом она была права, но Алесандер был как минимум заинтригован тем, почему она пришла за помощью именно к нему. У него были предположения, но найти у себя на пороге умоляющую внучку было по меньшей мере неожиданно.

— Почему вы думаете, что Фелипе не проживет так долго?

Она пожала плечом почти нетерпеливо, словно причина была единственно возможной и очевидной.

— Потому что он сдался. Он считает, что заслуживает смерти.

— Из-за виноградника?

— Конечно из-за виноградника! Из-за жены и дочери тоже, но поймите, потерять еще и землю — это убивает его быстрее, чем могла бы любая болезнь.

— Я так и думал. — Алесандер остановился у окна, жалея о порыве впустить ее.

Он был до странности разочарован. Не только тем, что девушка с хрипловатым голосом оказалась похожа на большеглазую бродяжку, но и тем, что он оказался прав. Конечно, все дело в винограднике. И он знал, что случится дальше: она попросит его либо вернуть землю по доброте душевной, либо одолжить денег, чтобы выкупить виноградник.

Не нужно было ее впускать. А Фелипе не должен был ее посылать. О чем вообще старик думал? Что Алесандер проникнется к ней жалостью и исполнит любую ее просьбу? Ярость вскипала в нем при мысли, что кто-то, а тем более давний соперник его отца, думает, что им можно управлять так легко.

— Так он поэтому вас послал? Выпросить землю обратно?

Его слова прозвучали больше обвинением, чем вопросом, и девушка вздрогнула:

— Фелипе меня не посылал. Он вообще не знает, что я здесь. — Она замешкалась, глянула на часы на тонком запястье, потом снова на Алесандера, словно решилась на что-то. — Наверное, мне стоит уйти.

Он наградил ее суровым взглядом:

— Вы знаете, что это не я заставлял его играть и ставить на кон собственность, не так ли? Я купил эту землю честно и без обмана. И заплатил немало за эту возможность.

— Знаю.

— Тогда вы не можете ждать, что я спокойно вручу вам ее обратно, как бы ни был болен ваш дед.

Голубые глаза Симоны вспыхнули льдом.

— Вы считаете меня дурой? Пусть я не местная, но Фелипе достаточно рассказал мне об Эскивелях. Я знаю, что подобного никогда бы не могло случиться.

Это «никогда» разозлило Алесандера. Да, Фелипе и его отец имели разногласия в прошлом, и да, Эскивели относились к бизнесу всерьез, но это не значило, что у них не было чести. В конце концов, они были басками.

— Тогда зачем вы пришли? Просить денег?

Она тряхнула головой, пряди, выбившиеся из хвостика, снова упали на ее лицо.

— Мне не нужны ваши деньги. Мне нет до них дела.

— Какая же еще причина могла заставить вас нарисоваться на моем пороге и просить о встрече?

Симона встала, вытянувшись во весь свой небольшой рост. Ее сверкающие глаза и решительно сжатые челюсти делали ее похожей на разъяренную фурию, а не на тихую мышку, шагнувшую через его порог.

— Хорошо. Раз уж вы так хотите знать, я пришла сюда просить вас жениться на мне.

— Жениться на вас? — Алесандер не слушал дальше, этого хватило. Его хохот наполнил комнату, отражаясь от стен. Он знал, что она хотела чего-то, землю или денег, но предложение брака никогда не пришло бы ему в голову. — Вы всерьез предлагаете нам пожениться?

— Я знаю, это безумная идея… — Его гостья сжимала и разжимала кулаки, ее взгляд был ледяным от ярости. — Забудьте. Совершенно очевидно, я ошибалась, предполагая, что вы соизволите хотя бы пальцем пошевелить, чтобы помочь моему деду. Прошу прощения за беспокойство. Не провожайте меня.

Развернувшись так, что взвихрившаяся юбка показала ему ноги, более стройные, чем он мог представить, Симона устремилась к двери, оставив ядовитые слова висеть в воздухе. Да как она посмела, выложив подобное безумное предложение, вести себя так, словно он ее подвел?

Алесандер догнал ее, когда девушка открыла дверь, потянулся через ее плечо и захлопнул створку.

— Не припоминаю, чтобы вы просили меня шевелить пальцем.