Я прихватываю несколько канапе со свежими анчоусами и рокфором. Не упуская при этом из виду поднос с мини-овощами, готовыми нырнуть в майонез. Сэндвич с сосисками, проглоченный в полдень на улице Рокет, забыт как страшный сон.

Уже слегка окосев, я замечаю смутно знакомую фигуру мужчины, который только что пристроился к столу. Не то чтобы близкое знакомство, однако такого разок встретишь — вовек не забудешь. Я стараюсь припомнить, где я его видел. Уверен, что на нем и тогда был этот лоснящийся смокинг, а лицо отличалось мертвенной бледностью. Он не притрагивается ни к еде, ни к вину: просто стоит, прижимая полный бокал к груди. Блеклый взгляд устремлен на меня, бескровное, изможденное лицо способно нагнать страху на любого. Впервые в жизни я разделяю трапезу с мертвецом. Подходит Бертран, заглатывая на ходу перепелиные яйца.

— Заметил того типа с глазами тухлой рыбы, который на меня уставился? Ты его раньше нигде не видел?

— А как же. На террасе «Мартини», в декабре.

Ну точно! До чего же надо было набраться, чтобы забыть такую тусовку! Новогодний праздник фирмы «Кодак». Народу — не протолкнуться, целая куча важных шишек, взрывы смеха, непонятного для посторонних, «Piper» — ящиками. И этот тип. Теперь я вспомнил: у него и тогда был вид призрака, живого трупа. Вначале я увидел его за стойкой бара, на нем была бабочка, он тряс шейкер, и я принял его за официанта. Но, как выяснилось, ему просто не понравилась «Кровавая Мэри», которую ему подали, и он объяснял бармену, как ее надо готовить. Ничуть не смутившись моей ошибкой, он протянул мне бокал. Потом мы поболтали несколько минут, и я понял, что он из наших, из «ночных». И спросил, нет ли у него чего-нибудь на примете на сегодня. В ответ он с редкой готовностью порекомендовал нам отправиться в «Bains-Douches», на закрытый концерт Кида Креола and «The Coconuts». В случае, если возникнут проблемы с входом, добавил он, можно сослаться на него. Как ни странно, но это сработало. Вдобавок концерт был супер, а потом, на танцполе, мне даже удалось, якобы случайно, коснуться спины одной из «Coconuts», блистательной красотки, вскормленной на щедрой калифорнийской земле. Наверное, я единственный в мире безработный, с кем она поимела физический контакт. Труп-любитель «Кровавой Мэри» так и не удостоил нас тогда своим появлением.

Именно это багровое пойло он и согревает сейчас в руке, даже не прикладываясь к бокалу. И по-прежнему в упор смотрит на меня. Его глаза — единственный признак жизни в этом застывшем теле. По меньшей мере стоит подойти и поблагодарить за тот подаренный нам безумный вечер. А заодно выспросить, нет ли у него в запасе еще одного такого же. Итак, вперед, на абордаж!

— Как нынче «Кровавая Мэри»?

— Никакая. Но я уже перестал кусать тех, кто не умеет ее делать. От этого остается неприятный привкус во рту.

— Хотел вас поблагодарить за тот вечерок в «Bains-Douches».

— Какой вечерок?

— Концерт «Coconuts».

— Хоть убей, не помню. Мы знакомы?

— Я думал, вы поэтому на меня и смотрите.

— Я смотрел на вас потому, что вы только что проглотили кусок тухлой лососины.

— Никакая она не тухлая. Чудесная лососина.

— Через пару часов вы убедитесь, что я был прав.

Стоило ему сказать это, как у меня засвербело в желудке. Наверняка самовнушение. Меня сроду не заставишь жрать тухлятину. А этот парень, оказывается, напрочь меня забыл.

— Чем собираетесь заняться после вечеринки?

— Это авансы?

— Нет, обыкновенное пиратство. И вам известно, в какой сфере.

Он ухмыляется:

— Так вы — gatecrasher?

Буквально это означает «сносящий барьеры» — так величают светских паразитов по ту сторону Ла-Манша. У них это настоящий спорт, любимое занятие снобов. Чем престижнее тусовка, тем круче считается туда попасть. Я встречал таких типов, эдаких напомаженных мальчиков, набитых деньгами, которые крутятся в высших сферах в поисках великосветских приемов, аристократических свадеб, министерских garden-parties и оргий рок-звезд. Нам-то с мистером Лоуренсом плевать на изыски, нам подай жратвы на халяву да ночных увеселений, и с нас довольно.

— Ладно, беру свой вопрос обратно, это и впрямь не ваш стиль, потому-то вы с вашим другом мне симпатичны. Если присмотреться, вас можно назвать скорее весенними ласточками, бездомными, безработными, бедными. В общем, целый коктейль качеств; если хотите, могу назвать состав.

— Что ж, попробуйте.

— Немного социального разочарования, капелька культуры, щепотка лени, толика цинизма и немалая доля юношеских грез. Смешать и подавать охлажденным. Я ничего не упустил?

— Пожалуй, нет. Разве что чуточку стремления к реваншу.

— В вашем-то возрасте?.. Ну, может быть. А, впрочем, если вдуматься, то кто из нас не жаждет реванша?! В любом случае, даже если это и не мое дело, благословляю вас на дальнейшие подвиги. Продолжайте куролесить, хватайте все, до чего дотянетесь, впивайтесь зубами во все что можно. В молодости у людей вагон свободного времени. А человек, сказавший, что мир принадлежит тем, кто встает рано, наверняка уже гниет в могиле. Вот в чем ваше преимущество над ним. На этом все, до скорого свидания, в одну из будущих ночей. Меня зовут Джордан.

И он собрался уйти, протянув мне напоследок руку, которую я задержал в своей.

— А там, куда вы идете, не найдется ли, во что вонзить зубы на троих?

Он с усмешкой высвобождает руку.

— Наверняка нет. Это не ваша область. Разве что вы истинные асы и найдете дорогу сами, без чужой помощи.

С минуту я стою неподвижно.

Где-то сзади распевает Бертран. Он опередил меня на несколько бокалов и резвится вовсю. Подходит Мириам, теперь она целует меня по-настоящему и представляет своего нового друга. Я спрашиваю, нет ли у нее чего-нибудь получше ресторана на авеню Терн, куда мы намылились под утро.

— Есть приглашение на двоих — закрытая вечеринка на Круа-Нивер, дом 12, в XV округе. Думаю, неплохой вариант. Не то что твоя забегаловка, где окромя домашнего вина вам с мистером Лоуренсом ничего не светит, а вы не очень-то любите красненькое, ведь верно?

Она права на все сто. Ее приглашение в XV-й куда более соблазнительно. Я смотрю на часы: десять минут первого. На закрытые вечеринки нельзя являться слишком рано. Лучше подождать хотя бы до часу ночи, пока атмосфера не достигнет своего апогея, не то есть риск нарваться на неприятности. Это оборотная сторона всех частных тусовок для присутствия там почти всегда нужно иметь очень веские основания. Мы же, как правило, располагаем только адресом, одним адресом, без имени хозяина, без указания этажа и дверного кода и без малейшего представления о том, что там происходит. Бывало, в результате «ошибки стрелочника» мы попадали к людям, которые отмечали крещение младенца в крошечной двухкомнатной квартирке, где растроганные бабульки резвились, нализавшись «Marie Brizard» Французский ликер.[7]. Я уж не говорю о тусовках подростков, которые, выставив родителей из дома, пируют, угощаясь жирными тортами и пойлом типа «Banga». Правда, под столом при этом курсирует бутылка дешевого виски. В таких случаях мы предпочитаем оставлять их блевать между собой и сваливаем, на все лады проклиная кретина, давшего нам этот адрес. В общем, всякое бывает.