Парни шли к частному сектору города, с ужасом разглядывая то, что осталось от немаленького населенного пункта. Их не окликали, они тоже не задавали вопросов. Лишь однажды Фикса хотел подойти к трем пожарным, устало курившим возле своей машины.

— Не стоит, — остановил его Александр. — Вряд ли они что-нибудь знают и понимают, что произошло.

Спустя двадцать минут они добрались до нужного района. Частные дома почти не пострадали. Более того, за ними были видны уцелевшие девятиэтажки, стоявшие на правом берегу Широкой. «Значит, чем дальше от эпицентра, тем целее город», — отметил про себя Бер.

— Долго нам еще? — Леха крутил головой, осматривая улицу. Дома стояли целые, лишь у некоторых слетели крыши, будто над ними пронесся смерч. Разрушены были только очень старые постройки, возведенные еще до войны, и строения, примыкающие к «хрущевкам».

— Нет. Пять минут. — Александр ускорил шаг.

Увидев свой дом из красного кирпича с крышей, покрытой зеленой металлочерепицей, Бер с облегчением выдохнул. Внешне дом был не поврежден. Когда он вместе со спутниками вошел во двор, к нему подбежала овчарка, завиляла хвостом и лизнула руку, приветствуя хозяина.

— Не укусит? — настороженно спросил Фикса.

— Нет. Дана, тихо! Это свои. — Александр ласково потрепал собаку по холке. Та пренебрежительно обнюхала чужих и отошла. — Мама! — позвал Бер, поднимаясь на крыльцо.

Дверь распахнулась, и на порог выбежала женщина лет шестидесяти с красными от слез глазами, в домашнем платье и тапочках на босу ногу. Из-за ее спины выскочила симпатичная девушка лет восемнадцати и бросилась брату на шею.

Александр крепко обнял сестру и поцеловал в щеку.

— Мы так волновались! В городе черт знает что происходит! Мы с мамой с ума сходим, — затараторила Ксения. — Папа до сих пор лежит, не приходит в себя. Мы пытались вызвать «скорую», но телефоны не работают. Ни домашний, ни сотовый, как отрезали! Соседи говорят — землетрясение, только какое-то странное. Много погибших…

— Мама, покорми этих охламонов, пожалуйста, — попросил Бер. — Я к отцу. И еще, мам…

— Что, Саша? — с тревогой спросила женщина.

— «Скорой» не будет.

— Ты что-то знаешь?

— Есть догадки, — ушел от ответа сын. — Но не более.

— Так это не землетрясение? — скорее утвердительно, чем вопросительно, сказала женщина. — Я так и думала. Папа в спальне. А вы, ребята, пойдемте со мной. — С этими словами она развернулась и ушла на кухню. Фикса и Гвоздь разулись, чувствуя себя неловко под прищуренным взглядом девушки, и пошли по коридору.

— Сашка, тебе помощь нужна? — позвала Ксения.

— Нет, но будь недалеко.

— А эти кто?

— Потом, — отмахнулся Бер.

Он прошел в спальню, где на диване лежал отец, присел на край и приподнял ему веки. Вглядевшись в зрачки и прислушавшись к ровному дыханию, Александр осмотрел уши, ноздри. Не заметив крови, он с облегчением вздохнул. Из увиденного сегодня Бер сделал вывод, что многие погибли от резкого повышения внутричерепного давления.

Александр положил левую руку отцу на голову, а правую на живот. Сосредоточился, чувствуя во лбу привычное легкое покалывание. В первую очередь он решил «прощупать» головной мозг в поисках возможных повреждений и лишь потом заняться другими органами и энергетическими каналами.

Неожиданно перед закрытыми глазами появилась яркая картина всех частей тела и органов, словно он смотрел в анатомический атлас. Только картинка оказалась не статичной — было видно движение, будто на мониторе суперсовременного медицинского оборудования. Быстрый ток крови и биение сердца. Сжатие и расширение легких, подрагивание мышц стенок внутренних органов. Прежде он не мог настолько ярко и детально видеть организм больного человека.

Александр с детства имел способности к экстрасенсорике. С возрастом они только усиливались и несколько раз даже помогали ему выжить в армии. Частенько ему снились сны, которые почти полностью сбывались. Он предчувствовал неприятности и мог видеть энергетику человека, и даже иногда по цвету и интенсивности свечения мог определить, какой орган болен.

Можно сказать, что сверхъестественное было его вторым увлечением, после единоборств и оружия. Впрочем, оружием он предпочитал любоваться, держа в руках как некую абстрактную силу, заточенную в кусок металла. Применять его надоело до чертиков еще в армии, но любовь к нему осталась.

Бер скрывал свои способности от знакомых. Не хотел лишний раз выглядеть дураком в глазах посторонних, а еще немного боялся ответственности. Боялся, что не справится, если кто-то попросит о помощи. Вдруг он не сможет ее оказать или — еще хуже — навредит больному. Только семья была в курсе его необычных способностей. Папа, бывший офицер ракетных войск и материалист до мозга костей, делал вид, что с сыном все в порядке. Мама немного побаивалась — вдруг от лукавого? Ксения же была в восторге и без зазрения совести пользовалась способностями брата в своих целях. Хорошо, хоть ума хватало не рассказывать о них подругам, за что Александр был ей очень благодарен.

Сидя у постели отца, Бер удивлялся своим новым возможностям, но глаза не открывал, продолжая «сканировать» его тело. Убедившись, что тот просто не пришел еще в сознание, как многие пережившие катастрофу, Александр успокоился. От облегчения у него непроизвольно потекли слезы — типичная ситуация, являвшаяся еще одной причиной скрывать свои способности от посторонних. Он не понимал, почему организм так реагирует, но, как всякий мужчина, стеснялся своих слез.

«Что же со мной происходит? Наверно, усиление восприятия — ответ на стрессовую ситуацию, — промелькнула в голове мысль. — Ладно, потом разберемся».

— Ксюша!

— Что случилось? — Та влетела в комнату как угорелая.

— Нашатырь тащи.

— Ага, щас! — Так же стремительно девушка унеслась.

— И воды принеси! — крикнул Бер вдогонку.

— Ага! — донесся ее голос из кухни.

Через несколько секунд вместе с сестрой в спальню вошла мать.

— Вроде все в порядке. Открывайте нашатырь, — спокойно скомандовал Александр. Он не хотел лишний раз волновать мать, и без того поводов для беспокойства — выше крыши. — Когда он придет в себя, ему будет плохо. Возможно, захочет пить.

— Ага, мы это уже проходили, — встряла Ксения.

— Не агакай, словно старуха глухая, — раздраженно сказал Александр. — Иди лучше гостей развлеки.

— Твои дружки, сам и развлекай, — надулась сестра.

— Не ссорьтесь! Нашли время… — Мать поднесла флакон к носу главы семьи. По комнате поплыл резкий запах. Отец резко вздохнул, закашлялся и открыл глаза.

— Что случилось? — едва слышно спросил он.

В комнате раздался дружный вздох облегчения.