– Не очень, – призналась Ксюха.

– Как же! Ведь мы приехали в деревню, в чужой дом, теперь мы этот дом обживаем, он привыкает к нам, мы – к нему. Все надо делать по правилам. Знаешь, как говорят: в чужой монастырь со своим уставом не лезь. Так и тут.

Ксюха улыбнулась.

– Значит, ты все-таки веришь в домового, – сказала она. – Ну и как? Нравится ему твое угощение?

Бабушка смущенно пожала плечами.

– Первые дня три все оставалось нетронутым, а потом я заметила: печенье пропало, – бабушка усмехнулась и добавила: – Наверное, мышка утащила.

– А может, она и есть – домовой? – подхватила Ксюха. – Слушай, ба, а давай я сегодня ему угощение оставлю. Мне ведь тоже надо с домовым подружиться!

– Ну оставь, – рассмеялась бабушка, – он тебе за это хорошие сны покажет.

«Да, хороших снов мне хотелось бы, – подумала Ксюха, отчаянно зевая. – Но как же Наташино предупреждение? Она-то как раз советовала не спать, да еще что-то о черном воске говорила… Нет, об этом лучше не думать, а то я снова не усну, вот привязалось же!»

Ксюха покорно вымыла посуду, после чего заглянула за печку и, усмехаясь про себя, поставила на пол блюдце с молоком, а рядом – печенье и шоколадную конфету во второе блюдце положила. Подумала и развернула ее. Вдруг домовой не догадается и слопает конфету с оберткой? А это не очень-то вкусно. Попыталась вспомнить какой-нибудь приговор, в голове крутились обрывки, вычитанные из книг, но – ничего определенного. Тогда Ксюха прошептала:

– Дедушка домовой, вот тебе угощение. Попробуй конфету, она очень вкусная!

Вздохнула удовлетворенно и отправилась в большую комнату смотреть телевизор, больше-то делать было нечего.

Наташа в тот день больше так и не появилась.

Она вновь не могла уснуть. Ворочалась, поправляла подушку, считала баранов, досчитала до ста – и бросила. Бараны ей надоели. Попыталась думать о чем-нибудь приятном: скоро родители пойдут в отпуск, отец обещал поездку на Кипр… Вот было бы здорово! Уж там-то Ксюха найдет чем заняться. Опять же, будет о чем рассказать одноклассникам.

Ксюха зажмурилась, пытаясь представить себе сказочный остров, бирюзовое море, залитый солнцем пляж…

Ей это почти удалось. Она уже брела по горячему песку, морской ветер развевал ее волосы, а впереди… кто там идет ей навстречу? Все ближе, ближе…

Это была она, давешняя девушка из сна, похожая на невесту. Только сейчас Ксюха заметила, как пообтрепалось нарядное некогда платье, оно утратило свою белизну, пожелтело, кое-где покрылось пятнами. Девушка придерживала длинную тяжелую юбку обеими руками и, проваливаясь босыми ногами в песок, с трудом продвигалась вперед.

Вот она совсем рядом. Лицо бесстрастное, бледное, отстраненный взгляд, как будто она смотрит сквозь тебя.

– Давай играть в жмурки, – произносит девушка монотонно, почти механически, как кукла.

«Вот именно, как кукла!» – думает Ксюха.

– Почему в жмурки? – оторопело спрашивает она.

– Ты спрячешь, я найду…

– В жмурки не так играют, – зачем-то объясняет ей Ксюха. И понимает, что нет никакого пляжа, а стоит она у окна и смотрит на улицу, точнее, смотрит она на девушку, а та поднимает руки и тянется к Ксюхе; руки ее удлиняются, длинные ногти с облезшим лаком царапают стекло.

– Впусти меня! – требует девушка.

Ксюха, словно примерзнув к полу, стоит, не будучи в силах пошевелиться, и смотрит, как синие пальцы, подобно паукам, взбираются по стеклу, достигают форточки, проникают в нее, руки девушки змеятся, скользят по окну…

– Отдай, отдай! – стонет мертвая невеста.

– Мама, мамочка, господи! – шепчет Ксюха. В дом проникает густой запах тины и сырости, Ксюха уже задыхается…

Вдруг откуда-то с потолка, сверху, обрушивается нечто, с тонким писком падает на подоконник, подпрыгивает и с громким стуком захлопывает форточку.

Ксюха судорожно хватает ртом воздух, кашляет, мотает головой. За окном никого нет, а на подоконнике воинственно приплясывает маленькое мохнатое существо и грозит кому-то крохотным кулачком.

Ксюха медленно оседает на пол.

Ксюха открыла глаза и медленно подняла голову.

– О-о-о! – Голова нещадно болела.

Ксюха обнаружила себя на полу у кровати, видимо, она ночью неудачно повернулась и упала. Ксюха села, держась за голову. В окне светало.

«Значит, уже утро, – догадалась Ксюха, – выходит, я все-таки спала… Приснится же такое! Вот что значит верить всяким сказкам! Ой! Шарахнулась неслабо!» – Ксюха нащупала шишку под волосами и расстроилась. Определенно, деревенская жизнь не шла ей на пользу.

Она снова покосилась на окно. Форточка была закрыта.

– Сквозняком ее захлопнуло, что ли? – вслух произнесла Ксюха. Она поднялась с пола и с опаской подошла к окну: никого. Тихая, пустая предрассветная улица. Вот закричал петух, потом еще один…

А что, если?.. Ксюха на цыпочках выскочила из комнаты и осторожно пробралась к печке. Заглянула в простенок.

Оба блюдечка были пусты.

Ксюха моргнула несколько раз. Ничего не изменилось. И тогда ночной кошмар вспомнился ей во всех подробностях. И мохнатое существо, захлопнувшее форточку…

– Спасибо тебе, дедушка домовой, – негромко произнесла Ксюха. – Ты не стесняйся, бери все, что у нас есть… Но если ты сам брать стесняешься, я тебе все равно буду вкусненькое оставлять… – Ксюха достала из буфета пакет с конфетами и щедро насыпала их в хлебницу. – Вот, бери сколько хочешь.

Она устало опустилась на стул и задумалась. Что с ней происходит? Так, пожалуй, и свихнуться недолго! Надо звонить родителям. Но что она им скажет?

В окно постучали. Ксюха вздрогнула. Неужели опять? Теперь что – наяву? Нет, не может быть, петухи пропели, уже рассвело.

За окном стояла Наташа.

– Не бойся, это я, – сказала она. – Выходи, поговорить надо.

Ксюха, как была, в одной футболке, вышла на крыльцо. Наташа тоже была одета кое-как: спортивные штаны и майка.

– Ксения, я вчера никак не могла вырваться, – быстро заговорила она, – а сейчас через окошко сбежала. Мать на меня вчера так орала – ужас!

– Зачем орала? – растерянно переспросила Ксюха.

– Затем, чтоб я не лезла не в свое дело. – Наташа нахмурилась. – Идем, покажу тебе Хаврониху, чтоб ты не думала, будто я вру.

Ксюха сунула ноги в шлепанцы и спустилась с крыльца. Наташа уверенно взяла ее за руку и потянула за собой.

– Куда мы? – спросила Ксюха.