Я перевела взгляд на детей Анибала от предыдущего брака и содрогнулась: приемным отцом одиннадцатилетнего Хуана Пабло и девятилетней Адрианы на тот момент был Карлос Ардила Лулла[10], второй в списке самых богатых людей Колумбии, владелец крупнейших заводов страны по производству газированных напитков.

Что касается наших друзей, Ольгита Суарес была дочерью миллионера скотопромышленника с берегов Атлантики и невестой известного испанского барда Рафаэля Уррасы, который, к слову, и был организатором всей этой авантюры.

Сестра Ольги была помолвлена с Фелипе Эчеварриа Рочей, представителем одной из самых влиятельных промышленных династий Колумбии.

Нано и Этель занимались дизайном и продажей произведений искусства, Анхела работала топ-моделью, а я была одной из самых успешных телеведущих Колумбии.

Совершенно очевидно, что все мы для повстанцев были олигархами, а значит, secuestrables, – потенциальными заложниками – очень популярное в Колумбии словечко, так же как и narco, но об этом чуть позже.

Анибал был необычно бледен и молчалив. Не давая ему даже слова вставить, я засыпала его упреками: «С чего ты решил, что это наш самолет? Ты понимаешь, что нас похитили? Сколько месяцев нас здесь продержат, когда узнают, КТО мать твоих детей? Это серьезные ребята, посмотри, как они одеты и какие у них пушки! А вдруг они заставят меня идти через сельву? Прямо так, в итальянских босоножках! И соломенной шляпки у меня с собой нет! Почему ты не позволил мне спокойно собрать вещи? Я бы наверняка захватила что-нибудь подходящее! Почему ты принимаешь приглашения от малознакомых людей? Телохранители МОИХ друзей не наставляют на приглашенных автоматы. Нас же просто заманили в ловушку! И еще. Знаешь, ПОЧЕМУ мы здесь оказались? Потому что ты совсем одурел от кокаина и уже не разбираешь, где явь, а где твои чертовы фантазии! Если мы выберемся отсюда живыми, я клянусь, что не выйду за тебя! Потому что такими темпами ты очень скоро допрыгаешься до инфаркта и оставишь меня вдовой!»

Анибал Турбай был большим, красивым и великодушным человеком. Он не скупился на любовь и комплименты, щедро даря окружающим свое время и свои деньги, хотя и не был мультимиллионером, как все мои предыдущие возлюбленные. Он был объектом обожания многочисленной и весьма эклектичной коллекции друзей, таких, например, как искатель сокровищ Манолито де Арнаубе, а также сотен женщин, чьи жизни навсегда поделились на «до Анибала» и «после Анибала». Его единственным недостатком была неистребимая тяга к белому порошку. Я ненавижу эту страсть, а он был предан ей больше, чем своим детям, больше, чем мне, деньгам, да и всему на свете.

Прежде, чем он успел ответить на мои упреки, дверь самолета открылась, и мы почувствовали жаркий манящий запах тропиков, обещающий тысячи наслаждений жителям прохладной Боготы, внезапно попавшим в регион Тьерра Кальенте[11].

В проеме двери появились два вооруженных человека и, увидев, что мы напуганы, запричитали: «Боже мой! Вы нам не поверите, но этим самым рейсом нам должны были доставить клетки с тигрицами и пантерой. Наверное, они летят другим самолетом. Тысяча извинений! Какой конфуз! Здесь же дамы и малые дети! Когда патрон узнает, он с нас шкуру спустит».

Нам объяснили, что на территории асьенды есть большой зоопарк и, очевидно, наш рейс перепутали с тем, который должен был доставить для него хищников. Пока вооруженные до зубов ребята рассыпаются в извинениях, пилоты покидают кабину, всем своим видом демонстрируя, что они обязаны соблюдать график полетов, а проверка состава груза в их компетенцию не входит.

Тем временем к трапу подъезжают три джипа, чтобы отвезти нас в хозяйскую усадьбу. Я надеваю солнечные очки и шлем «сафари», выхожу из самолета и, сама того не ведая, делаю шаг в новую жизнь. Мы рассаживаемся по машинам, Анибал обнимает меня за плечи, так что я совершенно успокаиваюсь и, раз уж так вышло, твердо решаю получить удовольствие от всей этой авантюры.

«Смотри как красиво! Какие просторы! Это будет настоящее приключение!» – говорю я негромко и указываю на пару цапель, взлетающих на противоположном берегу реки. Зачарованные, в совершенном молчании, мы созерцаем этот великолепный спектакль в декорациях земли, воды и бескрайнего неба. Я чувствую, как меня накрывает волна счастья, внезапного, беспричинного восторга. Из хижины неподалеку слышится песня «Caballo Viejo»[12] в исполнении Роберто Торреса. Этот гимн венесуэльской равнине стал излюбленным мотивом крестьян старшего поколения всего американского континента. Они напевают его на ухо резвым гнедым кобылкам, когда хотят забыть обо всем на свете, дать себе волю и пуститься вскачь через равнины в надежде, что лошадь разделит с ними их безумие.

Голос певца и ритмичные кадансы, исполненные народной мудрости, растворяются в окружающем нас воздухе, насыщенном обещаниями.

Я настолько счастлива и полна новыми впечатлениями, что мне не приходит в голову спросить имя или род занятий нашего патрона.