— Погоди! — Мерлин, посмотрел на меня со всех сторон. — А почему бы и нет? У Лодегранса, короля Камелиарда, была единственная дочь. Артуру нужен был союз с Камелиардом, так что… Богиня Судьбы выбрала тебя не просто так. Видимо, твоя жизнь в будущем не имела существенного влияния на историю… Так, мелкая пылинка, которую сдует со скрижалей вечности первым порывом ветра… Мы пошлем ее на...

А вот теперь я, кажется, догадалась, на чей!!

— На несколько лет назад, когда Артур решил жениться! — потер руки Мерлин.

— Нет! — возмутилась я, глядя на них как на умалишенных. Рука из тазика показала несколько движений, и я рефлекторно схватилась рукой за шею. — Я не собираюсь быть ничьей женой! Вы с ума сошли?! Вы же сами сказали, что я — богиня судьбы!

Зеркальная гладь пошла кругами, как лужа после дождя, а перед нами появились странные руины. Седой туман окутывал их, а вокруг них цвели яблони, осыпая лепестками каменный стол. Я прикоснулась рукой к зеркалу и почувствовала, как мои пальцы погружаются в него как в воду.

Мерлин втащил меня внутрь зеркала, а туман окутал мои босые ноги. Запах цветов и меда непроизвольно заставил вдохнуть полной грудью, а луч света, пронзающий туман, упал на каменный саркофаг с торчащим из него мечом. Я подошла ближе и провела рукой по золотой вязи букв, ощущая завораживающий холод камня. В луче света, который падал вниз и заставлял буквы ослепительно сверкать, спрятались маленькие звездочки, искрящие и гаснущие.

Стальная рукоять меча блестела на свету, искрилась драгоценностями, а тонкая полоска света скользила по лезвию, уходящему в камень. Это был маленький остров, окруженный спокойной водной гладью озера.

«Здесь покоится величайший из мужей, легендарный король Артур. Преданный и преданный», — прочитала я на саркофаге и тяжело вздохнула.

Лепестки падали белым снегом, застилая буквы и целые слова, а с неба слышались печальные песнопения, от которых щемило сердце и душу. Почти вся каменная крышка была исписана, но большинство слов замело яблочным снегом.

— Нет, это все очень печальненько... — согласилась я, прогоняя из души уныние и мрак и отошла подальше.

— Ты его просто никогда не знала, — прошептал чародей, глядя на сверкающий меч.

Над мертвой водой без единого всплеска висел непроглядный туман. Мерлин гладил мрамор с какой-то грустной улыбкой, стирая лепестки.

— Я вам даже соболезную. От всего сердца, уважаемый Мерлин, но… Не хочу исправлять чужие ошибки. Простите, но я не собираюсь выходить замуж за того, кого ни разу не видела, и не хочу изображать Гвиневеру!

Мерлин поднял на меня глаза, а потом прищурился.

— Так мы тебя назовем Гиневрой. Или Женеброй! Если угодно, то Гвиневрой! — заметил он, подходя к озеру. — Послушай, как звучит: Гвиневра, дочь Лодегранса, будущая королева Камелиарда и Камелота!

— Нет, спасибо, — заметила я, стараясь улыбаться как можно вежливей. — В темные века считалось, что если девушка плохо убегает, значит, она согласна. Я еще помню, как замуж выдавали: либо выходишь добровольно, либо тебя выносят!

— Вопрос с отцом мы решим, — произнес Мерлин, а из воды появилась рука с невзрачным мечом. Она бросила меч Мерлину, а я поймала лишь брызги. — Это будет величайшая история любви! Но если ты не согласна, то... Прости!

И тут он замахнулся, а я бросилась к саркофагу. Меч звякнул о камень, а я уже была уверена, что о доброте Мерлина история приврала! Ноги несли меня к озеру, но там уже ждал «перископ», который разминался перед тем, как схватить меня. Плохи дела.

— Так нечестно! Я безоружная! Мерлин, а вы лечиться не пробовали? — задыхалась я и пыталась отпрянуть назад, уклоняясь от удара.

Меч Мерлина просвистел рядом, а я снова бросилась к саркофагу. Луч света упал на рукоять красивого меча, а я осмотрелась по сторонам и дернула его. Красивое оружие с легкостью подалось вверх. Свет стал ослепительным и ярким. Тысячи голосов что-то шептали мне, пока лезвие покидало каменную чашу.

— Молодец! А я думал, что не догадается! — усмехнулся Мерлин и опустил меч.

Поднялся страшный ветер, срывающий лепестки с деревьев и сметающий белый покров с каменной плиты. Яркий луч света пронзил меч и мою руку, а я успела прочитать еще одну фразу, выгравированную на саркофаге:

«Я повернула время вспять для той, кто меч смогла достать! И дева та, что вынет меч, клянется короля сберечь!»

Гвиневра — редкостная стерва

Очнулась я за огромным столом, а у меня с головы чуть не слетела корона. Напротив стоял золотой кубок, на серебряном подносе дохрюкался жареный поросенок, а чуть дальше собирался в последний путь гусь, обложенный кашей. Я сидела за отдельным столом, а вдоль стен стояли еще два, за которым восседали огромные, страшные, заросшие мужики в дорогих, но грязных костюмах.

Прямо передо мной шла битва двух консервных банок, которые нещадно мутузили щиты друг друга мечами. Лязг стоял такой, что закладывало уши.

— Давай, сэр Мортон! Он уже выдохся! — кричали справа. — Поднажми! Сверху руби! Он едва на ногах стоит!

— Давай, сэр Ланфорд! Не сдавайся! — вопили слева, свистя и улюлюкая. — За честь прекрасной Гвиневры! Слева бей его! Слева!

Я смотрела на поединк.

— За что сражаются? — негромко спросила я, а неприятный мужик рядом вздохнул. Он смотрел на меня как на альтернативно одаренную.

— За честь вашу! — гадко заметил он. — Кто победит, тому ваша честь и достанется! И корона Камелиарда заодно!

Оба рыцаря выдохлись, разошлись по двум лагерям, где их похлопывали по доспехам. Один снял шлем и отдал вертлявому парнишке, который терся рядом. Я увидела его лицо. Тут же захотелось оставаться девственницей до конца дней!

Второй бросил щит и меч на руки какому-то слуге в цветном костюме, а сам грузно упал на скамью. Шлем полетел на пол, и я задалась вопросом, где здесь парикмахерская «Монастырь», в которой я срочно могу постричься.

— Леди Гвиневра! К вам прибыл король Артур! — пронзительно заорал мужик. — Готовы ли вы принять его?

Ага, со всеми достоинствами и недостатками! Пусть заходит! Мне уже самой интересно! Сначала в зал медленно вполз такой запах, что я невольно поискала глазами бомжа. Видимо, красота рыцаря измеряется количеством кругов мухи над его головой. Сердце поползло куда-то вверх, а я отчетливо видела, как в мою сторону двигается набор сияющих сверху и заляпанных грязью снизу доспехов. Запах усиливался. Я поняла, что скажу «да» исключительно для того, чтобы добраться до этого Мерлина и задушить его.

Я невольно посмотрела, как муха делает один круг на рыцарем и в бреющем полете отправляется куда-то в сторону, постепенно идя на вынужденную посадку.

Шлем слетел, обнажая копну золотых волос, от которых у меня перехватило дух. Рыцарь поднял на меня красивые васильковые глаза. Ничего себе! Тебя отмыть, почистить, привести в порядок…