Сплю я очень чутко, так что среди ночи я проснулся от каких-то непонятных звуков и прислушался: за стеной раздавалось негромкое постукивание, шорохи, а потом что-то похожее на смех. От удивления – мы с Марусей были в доме одни – я сел на кровати и задумался: выпил я вроде бы немного, да и слуховыми галлюцинациями никогда не страдал. В тщетной надежде, что мне это только кажется, я попробовал растолкать жену, которая, в отличие от меня, всегда спала очень крепко.

– Маруся! Да проснись же! Ты ничего не слышала?

– А? Что? – сквозь сон спросила она.

– Я тебя спрашиваю: ты ничего не слышала? Шум за стеной? – повторил я.

– Это барабашка хулиганит, – пробормотала она и повернулась на другой бок – видимо, чтение всякой ерунды не прошло для нее бесследно.

– Какой, к черту, барабашка? – возмутился я.

Поняв, что Марусю мне не разбудить, я встал, натянул трико, накинул рубашку и вышел на веранду, где постоял и прислушался, но все было тихо. Заглянул во вторую комнату, где теперь стояли ящики Дмитрия, но не обнаружил там ничего подозрительного.

– Может, мне показалось, что это в доме, а на самом деле это на улице кто-то на нашем участке бесчинствует? – пробормотал я себе под нос.

Включив наружное освещение над крыльцом, я вышел в сад, оставив дверь открытой, и стал осматриваться, но ничего необычного или настораживающего не заметил. Я обошел весь участок и, успокоившись, пошел обратно в дом, бурча по дороге:

– Дожил – мне уже потусторонние голоса мерещатся! Так скоро и до психиатра дело дойдет!

Не успел я поставить ногу на первую ступеньку крыльца, как дверь прямо у меня перед носом захлопнулась. Пару минут я обалдело смотрел на дверь, а потом даже потолкал ее – нет! Я не спал! Она действительно захлопнулась, но как? Перекоса нет! Сквозняков тоже вроде бы не наблюдается! Неужели это Маруся решила так надо мной подшутить? А может, она просто пошла в туалет – он у нас оборудован в доме, – увидела открытую дверь и машинально захлопнула ее? Да быть такого не может! Она что же, не заметила, когда вставала, что меня рядом нет? Хотя могла и не заметить – она же ночью на автопилоте, не просыпаясь до конца, двигается – уж я-то ее знаю! Ничего не поделаешь, придется будить ее окончательно. Я сначала осторожно постучал в дверь – никакой реакции изнутри! Я начал стучать сильнее, но с тем же результатом. Мобильник я с собой, конечно же, не взял – кто же мог подумать, что дело так обернется! А жаль, потому что на звонок своего сотового Маруся откликалась мгновенно, как бы крепко ни спала – а вдруг это клиент? Звать ее было тоже делом заведомо бесполезным – не доорешься, а только всех соседей перепугаешь. Дожидаться утра на улице было глупо и к тому же холодно – я и так уже подмерз. Оставалось одно – стучать в окно нашей комнаты! Принеся стул, на котором обычно отдыхал под деревом, я влез на него – окна у нас высоковато расположены – и начал сначала негромко, а потом уже изо всех сил колотить по стеклу. Занавеска дернулась, и показалось заспанное Марусино лицо с еще закрытыми глазами. Разозлившись, я шарахнул кулаком по стеклу, чуть не выбив его, и ее глаза наконец открылись. Увидев меня, она растерянно похлопала глазами, потом обернулась к кровати и снова уставилась на меня.

– Ну, чего ты на меня таращишься? – почти заорал я. – Лучше дверь открой!

Тут она проснулась окончательно и, судя по тому, что быстро исчезла из виду, бросилась к двери. Я обежал дачу, и мы с ней встретились на крыльце личико в личико.

– Ты зачем дверь закрыла? – набросился на нее я. – Я ее вчера на твоих глазах закрывал, и если она оказалась открытой, то это могло значить только одно – я в саду!

– Саша! Я ничего не закрывала! – удивленно ответила она.

– Ну, может, ты в туалет пошла, – начал было я, но она только отмахнулась.

– А то ты не знаешь, что я беспробудно сплю до утра и меня пушками не поднимешь? Так что никуда я не ходила! Ты же сам меня разбудил!

– Тоже верно! – вынужден был согласиться я. – Но кто же тогда дверь закрыл?

– А зачем ты вообще выходил? – с нескрываемым подозрением в голосе спросила жена.

– Да я же тебе говорил, что услышал какие-то непонятные звуки, вот и пошел посмотреть, – напомнил я.

– Да? – она недоуменно посмотрела на меня. – А я не помню!

– Да, если тебя ночью спросить, как тебя зовут, ты и то не вспомнишь! – махнул я рукой. – Действительно, спишь, как сурок зимой!

– Интересно, – задумалась она. – Кто же тогда мог стучать и дверь закрыть? На даче же, кроме нас с тобой, никого нет! Неужели у нас барабашка завелся?

– Опять? – грозным голосом спросил я.

– Саша! Нет, ну ты подумай, как это здорово! Теперь о нас тоже в газете напишут! – радостно воскликнула она. – А с барабашкой я подружусь! Мы с ним… Или с ней? – спросила она меня. – Как ты думаешь, барабашка это он или она?

– Маруся! Я всегда знал, что у творческих людей наблюдается некоторый перекос психики, но никогда не ожидал, что у тебя он проявится в такой клинической форме! – язвительно ответил ей на это я. – Если не хочешь окончательно сойти с ума, срочно меняй профессию!

Налив себе сто граммов коньяка, я залпом выпил, чтобы согреться, а потом подумал и выпил еще сто – эта непонятная история меня здорово нервировала.

– Ладно! Пошли спать, если получится! – предложил я. – Надеюсь, что этой ночью больше ничего не случится!

Не успели мы лечь, как вдруг на веранде раздался звон разбитого стекла, потом хлопнула форточка и раздался какой-то странный хохот! Меня с кровати словно ветром сдуло, и я выскочил из комнаты на веранду, где тут же включил свет. Чуть не сбив меня с ног, Маруся вылетела за мной, и мы с ней в растерянности застыли: одно из стекол окна было разбито, а форточка открыта.

– Саша! Ты что-нибудь понимаешь? – жалобно спросила жена.

– Кажется, бог или, скорее, дьявол услышал твои молитвы, и у нас завелся нечистый дух, обычно именуемый барабашкой, – язвительно ответил я. – Ну и как ты собираешься подружиться с этой тварью? Будешь читать ей Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо» и проводить прочую разъяснительную работу?

– Саша! Ну, не издевайся ты надо мной! Лучше стой пока на одном месте, чтобы на осколок не наступить, а я сейчас тапочки надену и все подмету, – попросила она.

Быстро обувшись и взяв веник с совком, она начала подметать пол, а я стоял столбом, злой на весь белый свет, как сто тысяч чертей, и усиленно пытался найти происшедшему какое-нибудь рациональное объяснение. Но вот Маруся закончила убираться, принесла мои тапочки, и мы с ней сели за стол. Решив, что еще немного коньяка нам никак не повредит, я налил себе и ей, и мы дружно выпили, а я даже пожалел о том, что вскоре после свадьбы уступил настояниям жены и бросил курить – сигарета мне сейчас явно не помешала бы.

– Саша! Что происходит? – наконец спросила жена.