— Что же тебя смущает, Кодзиро? Вон в саду кто-то выставил шезлонг. Не хочешь ли принять солнечную ванну, никуда не торопясь? Ведь сейчас такое удивительно ясное небо!

Я лег на спину на шезлонг в западной части сада и, сняв носки, закатав брюки до колен, стал принимать солнечную ванну.

Итак, только я собрался обдумать тему для нового сочинения, как Солнце вдруг заговорило со мной.

Солнце говорило со мной о Сне Великой Природы так увлекательно и ярко, что я забыл обо всем на свете и даже не слышал, как меня позвали к обеду. У меня не было под рукой и аудиокассеты, чтобы записать этот важный разговор, а он был таким сложным и невообразимым, что у меня не хватает смелости описать его здесь. Я верю, что в будущем Великая Природа обязательно снова заговорит со мной, и твердо решил ждать этого часа.

В тот день вскоре после полудня меня посетила живосущая Родительница (Основательница учения Тэнри, Мики Накаяма). Я не являюсь адептом учения Тэнри, и если бы меня все-таки принудили ответить на вопрос, являюсь ли я приверженцем какой-либо веры, я, может быть, ответил бы, что я католик. А по сути дела я скорее атеист.

В двадцатые годы XX века в течение четырех лет я учился во Франции и перед самым отъездом на родину вдруг заболел туберкулезом легких, и меня отправили в горный санаторий в Отвиле. Там я подружился с тремя молодыми людьми, лечившимися от той же болезни, что и я. Мы относились друг к другу теплее, чем родные братья. Все трое: и гениальный Жак, и Морис, и Русси — были блестящими учеными и горячо верующими католиками. Каждый день мы взбирались по заснеженному плоскогорью на холм, который они называли «наш храм», и, распевая церковные гимны, все вместе молились Великой Природе.

Может быть, благодаря этому в тот год к празднику Пасхи я и мои друзья излечились от туберкулеза. Я смог вернуться к нормальной жизни, и в конце того же года выдержал сорокапятидневное путешествие по Индийскому океану, и благополучно прибыл в порт Кобе.

Вернувшись в Японию, я решил поселиться в Токио. Среди моих близких не было католиков, и я не заглядывал в церковь. Так незаметно прошли десятилетия, и я сам считал себя неверующим человеком. Но когда в часы одиночества я оглядываюсь на себя, то прихожу к выводу, что я все-таки католик.

Почему же, несмотря на это, многие принимают меня за адепта Тэнри или же за человека, как-то связанного с Тэнри?

Что касается Тэнри, то в четвертом классе средней школы я сам отказался от него. С тех пор я не складывал в молитве ладони и не призывал в своем сердце имя Бога. Почему все же меня считали приверженцем Тэнри? Я часто задумывался над этим и всегда приходил к одному и тому же выводу: несомненно потому, что я написал биографию Основательницы учения Тэнри Мики Накаяма.

Многие молодые люди, ставшие моими читателями, часто спрашивают меня, почему я написал такое произведение, как жизнеописание Основательницы Тэнри? Они спрашивают, как я сейчас оцениваю это произведение. Чтобы ответить на их вопросы, я решил немного рассказать о личности Основательницы.

Лето 1945 года. Тяжелая, долгая война окончилась полным поражением Японии, наш дом в Токио сгорел во время воздушных налетов, и поэтому я со своей семьей не мог уехать из Каруидзавы, где мы жили во время эвакуации на даче. Зимой жить в горной хижине было тяжело, но на следующий год мой друг предложил мне переехать в маленький домик в Токио, уцелевший от пожаров, и мы наконец благодаря его стараниям смогли поселиться в столице.

Это был ветхий двухэтажный домик на обочине шоссе в квартале Мисюку в районе Сэтагая. Когда мимо проезжали грузовики, весь домик сотрясался, как при землетрясении, но, к счастью, он был очень светлым. На втором этаже имелось две комнатки площадью примерно по восемь квадратных метров; одну из них я сделал своей спальней и одновременно кабинетом. Я был счастлив возможностью уединяться в этом кабинете на целый день.

За время долгой войны я лишился всего имущества и потратил все свои небольшие сбережения, оставшись без гроша в кармане. А ведь я должен был кормить четверых дочерей, старшие из которых были студентками, а младшие — ученицами начальной школы. Единственным источником существования моей семьи, состоявшей из шести человек, было мое перо. В таких обстоятельствах нашу жизнь нельзя было назвать безбедной.

Чтобы как-то свести концы с концами, я сидел в своем кабинете и днем и ночью, превратившись в батрака, распахивающего своим пером целину белого листа, не выходя из дома. На следующий год после поражения в войне мне исполнилось пятьдесят, я понимал, что веду образ жизни, вредный для здоровья, но почему-то не особенно беспокоился об этом. А еще через год у меня вдруг началась астма, грозившая перейти в хроническую болезнь на всю жизнь.

Однако к тому времени начала возрождаться журналистика, которая, казалось, совсем увяла во время войны; прежние издатели вновь стали возвращаться к активной деятельности, и даже у таких скромных тружеников, как я, появились заказы на работу.

Люди, владеющие пером, не могли свободно пользоваться своим даром во время войны; самые разные мысли и чувства теснились в их умах и сердцах, не имея выхода. И только сейчас они получили возможность облечь эти мысли и чувства в слова и донести их до читателя. Это приносило им удовлетворение.

Бывали и такие случаи, когда издательство, в которое я отдавал свою рукопись, разорялось до того, как она была напечатана, и мне не выплачивали гонорар. Но у меня не было времени отстаивать свои авторские права — я был прикован к своей писательской пашне.

В тот период меня неоднократно посещал главный редактор еженедельника «Вестник Тэнри» в моем неудобном жилище в Мисюку. Он передавал мне письма от директора издательства, в которых тот настойчиво просил меня взяться за публикацию по частям биографии Основательницы учения Тэнри.

Этот главный редактор и директор издательства господин О. во время войны, приезжая в столицу, навещали меня. Мы часто разговаривали о вопросах веры, о социальных проблемах, о войне и о мире. Будучи адептами Тэнри, они в то же время были удивительно интеллигентны. Мне было известно, что они с уважением относились к науке.

К этому выводу я пришел потому, что ни главный редактор, ни господин О. не разделяли мнения руководства Тэнри, которое причисляло к божеству и Основательницу учения, и нынешнего симбасиру. Оба они полагали, что эти двое — обыкновенные люди, но что Основательница Тэнри только под конец жизни стала божеством в результате праведной жизни.

Несмотря на многократные просьбы главного редактора написать для журнала биографию Вероучительницы, мне не хотелось принимать это предложение.

Однако осенью 1948 года в один прекрасный день после полудня ко мне неожиданно приехал директор издательства г-н О. в сопровождении главного редактора.

Директор уже более года был болен и почти не вставал с постели, впрочем, врач разрешил ему это путешествие, если ко мне можно будет доехать на поезде или электричке. Но когда они добрались из Тэнри до столицы, а затем должны были преодолеть путь длиной около километра от остановки трамвая в Мисюку до моего дома, директору стало плохо, и главному редактору пришлось нести его на спине.