– Да нет, просто я удивился.

А он действительно удивился. Настолько, что решил присоединиться. Отец достал из холодильника два яйца, быстро приготовил их в микроволновке и подошёл к столу. Решая, где сесть: рядом со мной или напротив меня, он всё-таки остановился на втором варианте. Я не поднял глаза, но лбом чувствовал, что отец смотрит на меня. Я знаю, ему неприятно находиться рядом со мной, но он пересиливает себя. Мы едим молча, а я сосредоточенно хлюпаю молоком, пытаясь почувствовать хоть какой-либо вкус. Не выходит.

– Как ты спишь? – неожиданно спрашивает отец, и я напрягаюсь, ожидая неприятный разговор.

– Н…нормально, – выдавливаю из себя и осознаю, что любой человек, даже не будучи мозгоправом, понял бы, что я неумело вру.

– Артур, – сказал отец настолько серьёзным голосом, что я даже на секунду поднял глаза. Он немного замялся от этого, но негромко кашлянув, всё-таки продолжил, – ты уверен, что тебе не нужны таблетки?

– Я не болею, – ответил я, сжав кулаки, – так зачем мне лекарства?

– Это не такие лекарства… – тихо произнёс отец, – они облегчат ситуацию.

Я выронил ложку. Отец замолчал и с напряжённым видом посмотрел на меня. Я отвёл взгляд и уставился на каплю молока, которая упала на стол. Я не болен. Мне не нужны таблетки.

Создавшееся напряжение прервал голос из телевизора.

– Несчастный случай в городе. Вчера, второго марта, в десять часов вечера пьяным водителем насмерть была сбита шестнадцатилетняя девушка.

– Какой ужас, совсем ребёнок, – сказал мой отец. Я посмотрел на экран. Там показывали фото погибшей. Я сразу же почувствовал дискомфорт, который от желудка отдался куда-то в пальцы рук. Я сжал их, чтобы как-то перебить это ощущение.

– На Тульской улице, – снова продолжил голос с телевизора, – где произошла авария, собрались неравнодушные жители, которые приносят цветы в память о погибшей. Мы призываем вас быть аккуратными на дороге.

– На Тульской… – я снова почувствовал болезненный импульс, но в разы сильнее. Я сглотнул невидимый ком, подступивший к моему дому. Какая-то часть меня говорила ни в коем случае не смотреть на отца, но другая, которая в итоге победила, заставила меня взглянуть на него. Отец, казалось, никак не изменился в лице. Но я заметил, как были напряжены его пальцы, а взгляд был направлен будто бы не на экран телевизора, а куда-то через него. Он сам когда-то научил меня подмечать эти детали.

– Да, – тихо сказал он. – На Тульской. Рядом с нашим старым домом.

…

– Артур, спасибо, что согласился задержаться, – с улыбкой произнесла Анастасия Борисовна.

– Да ничего, нельзя же было заставлять вас убирать все столы одной. В следующий раз подумаете, прежде чем отпускать всех пораньше, – сказал я не со зла, а, скорее, из-за беспокойства. Дело в том, что начальница всегда без особых проблем отпускала работников до закрытия. А, например, сегодня оказалось, что в кафе под конец дня никого не осталось. Так что я решил задержаться и помочь Насте убрать столы. В любом случае, для меня это был хороший повод подольше не возвращаться домой.

– Да… – ответила начальница и засмеялась, – ну что поделаешь, такой уж я человек!

– Вы хоть когда-нибудь бываете строгой? – я удивлённо поднял бровь.

– Ну, как сказать, – Настя наклонила голову, – бываю, просто тебе не приходилось это видеть.

– Даже так? – с лёгкой улыбкой спросил я.

– И лучше не видеть! – ответила начальница и засмеялась. Я лишь слегка улыбнулся.

– Вот как.

– Ты всё ещё рисуешь? – спросила она неожиданно.

– Когда как.

– Здорово. Знаешь, муж предлагал заказать для украшения «Места» картины из интернета. Но я не люблю эту пошлятину. Мне было бы гораздо приятнее, если бы стены нашего кафе украшали работы такого милого мальчика, как ты. Я уверена, что ты скрываешь от нас огромный талант!

– Вы преувеличиваете, – ответил я, немного смутившись, – ничего я не скрываю. Да и готовых картин у меня нет, одни черновики. Все мои картины остались в художке. Я просто любитель. Нечего мне скрывать…

– Я поняла, поняла, можешь не продолжать, – ласково сказала Настя.

…

Я ехал домой на автобусе, опустив голову на стекло и наблюдая за хаотичными огоньками, которые сменялись так быстро, что я не успевал ничего разглядеть. От неровной дороги меня клонило в сон. Я облокачивался на стекло автобуса, а на очередной кочке больно бился головой. Затем всё по новой. От таких манипуляций я вошёл в непонятное задумчивое состояние, граничащее с дремотой. Мысли спутались в голове, и я стал прокручивать недавние диалоги. Я и не вспомню, когда успел рассказать Анастасии Борисовне о своём прошлом деле – рисовании. Это действительно яркий и серьёзный этап моей жизни, который, в конечном счёте, ни к чему не привёл. Почему? Я окончил художественную школу за два с половиной года, меня звали на конкурсы, выставки, пророчили великое будущее. Но я сам похоронил свой шанс. Мне это не нужно. Я стал рисовать по своей личной причине, я рисовал не для других, а для неё…

Когда я шёл с остановки, было уже достаточно темно. Немногочисленные лампы с тусклым светом проигрывали ночной темноте, которая с большим успехом поглощала все надежды добраться до дома, не споткнувшись об какой-нибудь камень. Я шёл, по привычке опустив голову, будто надеясь, что ноги сами приведут меня домой. Мне практически не попадались прохожие, и я был рад этому. Сейчас мне хотелось тишины, которая заглушит мои собственные мысли. Тишина, на самом деле, – самый громкий звук на свете.

Я и не заметил, как чуть не налетел на девушку низенького роста. Почему-то она стояла прямо посередине тротуара.

– Извините, – сказал я, не глядя на неё, и быстрым шагом направился к дому, который уже показался из-за угла.

В голове почему-то мимолётно пронеслись события утра.

Глава 4. Твой любимый рисунок

Суббота. Излюбленный день работяг, учеников и студентов. Короче, всех людей. Но я никогда не понимал всеобщей любви к этому дню. Почему-то до многих не доходит, что, если наступила суббота, то завтра наступит воскресенье, а затем – понедельник. А там уже всё по новой. В субботу люди отрываются. Впрочем, ко мне это мало относится. «Отрыв» и Артур несовместимы. Я неправильный представитель молодёжи. Я не развлекаюсь. Алкоголь? Просто смешно. Лишь однажды в двенадцать лет я попробовал алкоголь. И не просто алкоголь, а не самую качественную водку. Как это произошло? Старшие мальчики со школы взяли на слабо. А я, побоявшись насмешек, залпом выпил целый стакан. Организм ребёнка отреагировал соответствующе. Четыре дня я пролежал с отравлением и, как следствие,