— Где? Где ты могла купить блины и начинку к ним?

Но, к счастью, у Леси была подруга. И Кира пришла ей на выручку.

— А в нашем парке и купила! — быстро произнесла она. — Народное гулянье на Масленицу бывает, знаешь о таком? Вот там Леся и отоварилась.

— Где? Прямо в парке?

— Ну да, в ларьке. Взяла блины прямо с пылу-с жару и домой принесла.

— И начинки тоже?

— Конечно!

Маня, просидевшая молча все время этого диалога, поднялась и принялась собирать использованные тарелки.

— Сейчас будет горячее, — только и произнесла она.

— Надеюсь, мое любимое запеченное мясо омара с грибами и моллюсками? — ядовито поинтересовался у нее Дима.

— Кура-гриль, дорогой.

— Я помогу тебе ее нарезать! — вызвалась Кира.

Леся тоже вызвалась помогать — мыть тарелки. Ничего умней, чем мыть одноразовую картонную посуду, ей в голову не пришло. Дима же по-хозяйски вольготно расположился на стуле, закинув ногу на ногу. И ковырялся в зубах осиновой зубочисткой.

— Спасибо вам, девочки, — неожиданно прошептала Маша. — Только не стоило за меня так заступаться. Дима на самом деле вовсе так не думает. Про готовые блины.

— Конечно, не думает! — с жаром подхватили подруги. — Он тебя очень любит!

В глазах Мани сверкнуло что-то похожее на надежду.

— Он вам сам так сказал?

— И не один раз!

Но Маня не попалась на удочку.

— Не знаю почему, но я вам не верю, — покачала она головой.

И, вытащив курицу из пакета, принялась кромсать ее на мелкие-мелкие кусочки. Нож так и мелькал в руках у Мани, приводя подруг одновременно в восхищение (ведь может же, когда хочет!), а с другой стороны, даже в какой-то трепет.

Наконец курица была разделана, а точней, раскрошена. И Маня торжественно, залив ее кетчупом, понесла к столу. К счастью, у Димы пропала охота бурчать. Он молча сжевал ножку. Невнятно пробурчал «спасибо» и принялся пить пиво. Молча. Маня тоже молчала. Лишь сдавленно отвечая «да» или «нет» на вопросы своих гостий.

В общем, подруги были рады, когда им все же удалось выбраться из-за стола.

— Уф! Никогда еще так не уставала во время еды, — пожаловалась Леся, когда они с Кирой ковыляли на полусогнутых ногах до дороги.

От конюшни до проезжей части было от силы метров пятьсот. Но непривычные к физическим нагрузкам подруги после катания на лошадях чувствовали себя так, будто им предстоит преодолеть по меньшей мере километров пятьсот.

— Может быть, нас кто-нибудь подвезет? — простонала Кира. — Почему Дима с нами не пошел?

— У Мани еще какие-то дела на конюшне. Она должна остаться. И Дима, конечно, захотел быть с ней.

— А я не поняла, они там в этом домике и живут? Постоянно?

— Это жилье Маши. А у Димы в городе новая квартира. Помнишь, я тебе про нее еще рассказывала?

— А! Конура с совмещенным санузлом, без ванны и с одной огромной кухней. Рассказывала. Верно.

— И вовсе у него не так.

— Что? Ванну установил? — ехидно хмыкнула Кира.

Но Леся была настроена снисходительно к своему бывшему жениху.

— Зачем обязательно ванна? У него есть душевая кабинка с гидромассажем. А кухню он почти не использует. Предпочитает питаться в ресторанах или заказывать готовые блюда оттуда на дом.

— Заметно, — проворчала Кира. — Маня тоже не большая охотница кулинарить.

— У нее бизнес. Ей некогда!

— А что ты так за нее заступаешься? — удивленно спросила Кира и даже остановилась.

С одной стороны, ей хотелось передохнуть. А с другой, — хотелось посплетничать.

— Можно подумать, вы с ней подруги!

— Не знаю, — вздохнула Леся. — Теоретически я должна была бы ненавидеть Машку. Отбила у меня жениха, и все такое. Но не могу. Мне ее жалко.

— Жалко?

— Ну да. Я-то ведь знаю, какое дерьмо этот наш Дима. А теперь я вижу, что с ней он обращается ничуть не лучше, чем когда-то со мной. И зная, что он способен довести женщину до белого каления, мне Машку жалко.

— Теперь понятно.

И Кира снова двинулась вперед.

— А что, когда вы были с ним вместе, он тебя тоже упрекал, что ты не умеешь готовить? — спросила она у подруги.

— Представь себе, да! И много раз! А уж про те блинчики на Масленицу, про которые он рассказывал сегодня с таким упоением, я наслушалась столько гадостей, что чуть ему на башку кастрюлю с тестом не нахлобучила.

— Понятно. Вполне в Димином духе.

К этому моменту подруги дошли до дороги. Остановили первую же попавшуюся машину и, не торгуясь, поехали домой. Смывать с себя конский запах и отдыхать. А главное, приходить в себя после ужина со счастливой семейной парой. Чувствовали они себя при этом так, словно весь вечер ворочали тяжелые камни. О ночном клубе, куда они намеревались поехать, речи даже не шло.

— Тут рукой не пошевелить, какие уж там танцы! — простонала Кира.

И едва оказалась дома, приняла горячий душ и завалилась в постель с томиком любовного романа. Картинка на обложке сулила неземную страсть между чернявой девицей в рванине и красавцем герцогом в латах. В конце, как предвидела Кира, они должны были обрести счастье, поженившись. Обычно такая концовка устраивала Киру полностью. Но на этот раз, отложив зачитанную книжку, она впервые задумалась.

А как сложилась судьба бедной цыганочки? Наверняка супруг герцог потом всю жизнь шпынял ее за то, что она голодранка. Да и досталась ему не девственницей, а после того, как ее попользовал весь табор. И что? Будет бедная девочка счастлива с таким мужем? Определенно нет. И какой выход? Разводы в те времена не признавались. Значит, либо она должна была ждать, когда ее деспот сыграет в ящик естественным путем, но это могло занять много времени, герцог на картинках выглядел крепышом, либо помочь ему туда отправиться.

Под эти странные мысли Кира и заснула. И сон, который ей приснился, был еще более странным. Она находилась у себя дома. Но тут было полным-полно незнакомых Кире людей, которых она даже не помнила, а уж чтобы приглашала к себе в гости… Но тем не менее самозванцы устроились у нее по-домашнему и чувствовали себя вполне вольготно.

Единственным знакомым лицом в Кирином сне был Дима. Он валялся на Кириной тахте и объяснял, как хорошо, что она послала его в Амстердам, он там наконец избавился от надоевшей ему татуировки на плече. И в качестве доказательства он даже демонстрировал фотографии, где были запечатлены различные стадии уничтожения татуировки. Кира смотреть на свисающие обожженные лохмотья кожи не хотела. И смотрела на двух девочек трех и пяти лет, которые весело прыгали тут же на тахте.