— Благородство для равных, — сказал сэр Дейн. — А на войне все средства хороши.

— Понятно, — сказал Бозел. — Кстати, дорогой друг, а вас не напрягает все время держать в руке щит? По-моему, он довольно тяжелый.

— Тяжелый, — согласился сэр Дейн.

— Тогда почему вы не отставите его в сторону? — поинтересовался Бозел. — Или вы ждете от меня какого-то подвоха? Вы же не поверили, когда я назвался драконом.

— Не поверил, — подтвердил сэр Дейн. — Драконы большие и страшные.

— И злобные, — сказал Бозел.

— Совершенно верно.

— Дьявольски хитроумные создания, — сказал Бозел.

— Именно так.

— Очень опасные.

— Точно.

— Не упускающие ни одной возможности, чтобы испепелить рыцаря прямо в его доспехах.

— И снова вы правы.

— Так почему бы вам не положить щит вон на тот камень?

— Пожалуй, я так и сделаю, — сказал сэр Дейн, избавляясь от добрых пятнадцати килограммов веса, которые он постоянно удерживал в левой руке.

— Ух ты! — сказал Бозел. — Красивый панцирь.

— Ручная работа, — похвастался рыцарь.

— С асбестовой прокладкой?

— Конечно.

— Наверное, тоже тяжелый?

— Да уж не из легких. Но что только на себя не наденешь ради стопроцентной гарантии от ожогов.

— А она действительно стопроцентная?

— Конечно. Для рыцарей Круглого стола — все самое лучшее. Оружие, снаряжение, доспехи…

— Должно быть, вам в панцире очень жарко, — посочувствовал Бозел.

— Это точно. Через час ношения доспехов я просто-таки купаюсь в собственном поту.

— Очень негигиенично, — заметил Бозел. — Но так как дракона здесь нет, вы вполне можете снять хотя бы панцирь.

— Я был бы вам очень благодарен, если бы вы мне помогли. В одиночку я его целый час снимать буду.

— Конечно, конечно, — сказал Бозел и помог молодому рыцарю разоблачиться.

— Уф, хорошо, — сказал сэр Дейн, подставляя взопревшее тело легкому прохладному ветерку. — Кстати, а как вас угораздило пойти на работу к этому врагу рода человеческого?

— Вы о моем доверителе?

— О ком же еще?

— Такие, как я, работу не выбирают, — сказал Бозел. — Она сама нас находит.

— И где я могу сразиться с вашим доверителем?

— А вы уверены, что вам это нужно? — спросил Бозел.

— Это мой единственный способ продвинуться и войти в рейтинг самых доблестных рыцарей, — сказал сэр Дейн.

— И вас совершенно не волнуют мотивы людей, которые отправили вас на это задание?

— Не особенно. Ведь речь идет о драконе.

— А каждый дракон хоть в чем-нибудь, а виновен? — уточнил Бозел.

— Именно так. Я рад, что вы хорошо понимаете суть проблемы.

— Вы не представляете, насколько хорошо я понимаю эту самую суть, — сказан Бозел. — Значит, вы намерены драться?

— Честно говоря, я предпочел бы застать вашего доверителя врасплох, но если это невозможно… будьте любезны, назовите мне время и место, где я смогу преломить копье с этим монстром.

— А стоит ли копья ломать? — вопросил Бозел и изрыгнул струю пламени, испепелившую беззащитного рыцаря на месте. — Никто не посмеет упрекнуть меня, что я напал на этого парня без предупреждения.

Боевой конь сэра Дейна, тупая скотина, натасканная не реагировать на любые внешние раздражители, вполне спокойно отнесся к гибели своего владельца и продолжал пощипывать травку.

— Я бы тебя сожрал, — сказал коню Бозел. — Но знаю, какие вы, ребята, невкусные. Твердые и жилистые.

Конь проигнорировал оскорбительную тираду, даже не подняв головы.

— Тупое животное, — заключил Бозел и полез в пещеру, вспоминая, куда он заныкал свой хрустальный шар. Ему давно уже следовало посоветоваться с кем-то мудрым, понимающим и могущественным, причем желательно, чтобы всеми вышеперечисленными качествами обладал один человек.

Небо становится ближе.

Борис Гребенщиков

Сэр Реджинальд Ремингтон, эсквайр, вышел на балкон спальни, любезно предоставленной ему хозяином башни Питером Гриффином, и подстрелил ночную пташку, посмевшую тревожить его сон.

Реджи было скучно, ибо стрелки не приспособлены к оседлой жизни. Его организм физически не переносил бездействия, и Реджи срочно требовалось новое задание, но задания не было. Негоро и Питер все еще не могли определиться, какой именно предмет во множестве миров является очередным ключом от двери, за которой ждал своего часа Большой Бо.

Перезарядив револьвер, Реджи крутанул его на пальце и сунул в набедренную кобуру. После возвращения из Древней Греции Реджи торчал в башне Гриффина уже больше недели, и каждый новый день ожидания давался ему тяжелее предыдущего. Стрелок должен быть мобильным. Остановка для него смерти подобна.

Не успел Реджи вернуться в комнату, как могучий порыв ветра сорвал занавески. Со всех сторон раздавался дикий, невообразимый грохот, пол ходил ходуном, а с потолка сыпалась штукатурка, и создавалось такое впечатление, что башня волшебника трещит по швам.

Землетрясение, подумал Реджи. Самое плохое в стихии то, что ее нельзя пристрелить.

Не будучи уверенным в том, что архитектурное излишество способно выдержать его вес после перенесенного потрясения, Реджи высунул на балкон только голову. Снаружи оказалось гораздо светлее, чем несколькими минутами раньше, и в этом призрачном свете Реджи рассмотрел вывернутые с корнями вековые деревья, разметанные по земле палатки орков и прочие разрушения. Потом Реджи глянул вверх.

Мгновение спустя он уже мчался по лестнице на смотровую площадку башни.

Стрелки стараются постоянно поддерживать форму, и их физическое состояние варьируется от просто великолепного до идеального, тем не менее Реджи финишировал лишь третьим. Негоро и хозяину башни, чьи апартаменты находились выше спальни стрелка, пришлось преодолеть гораздо меньшее расстояние. Поскольку Негоро был дублем, на нем небольшое физическое упражнение никак не сказалось, а вот волшебник хватал ртом воздух, как спринтер в конце марафонского забега.

Однако слов для описания произошедшего не нашлось ни у одного из тройки.

— О, — сказал Питер. — О… Об…

— Обо что? — поинтересовался Реджи.

— Обалдеть, — сказан Питер.

— Мягко сказано, — возразил Негоро.

Поскольку не так давно он стал почти бессмертным, ему все было по фигу, и он первым протянул руку вверх, дотронувшись до неба, внезапно ставшего таким близким. Его рука уперлась в синеву.