ползти, понимая, что борьба закончена. Отец развернул меня к себе и надавил коленом прямо в солнечное сплетение.

— Я прибью тебя, дрянная девчонка! — слюни брызгали изо рта Джима.

Расплывчатым, помутневшим взором я увидела, как его рука стремительно приближается в, возможно, самом последнем для меня акте насилия. Я хрипло дышала, не в состоянии пошевелиться. Сил больше нет. Сознание ускользает.

Господи, помоги.

Какой-то посторонний глухой звук, словно треск сломанной ветки дерева, достигнул моего уцелевшего уха, затем послышался тихий вскрик и тело отца тяжёлым мешком повалилось на пол рядом со мной. Что произошло? Меня не ударили?

Я повернула голову и увидела чей-то невысокий силуэт. Невероятным усилием воли, игнорируя боль, я немного приподнялась и сфокусировала взгляд. С мертвенно-бледным лицом на фоне темноты, с битой в руке, в метре от меня стоял Макс. Мальчик тяжело дышал, глаза блестели огнём бесстрашия.

— Как ты? — взволнованно спросил он.

Морщась от неприятных ощущений из-за травм, я поднялась и прислонилась к стене. Голова кружилась, на губах был металлический привкус крови. Я посмотрела на обездвиженного Джима. Горькая тошнота подступила к горлу при виде человека, который всего минуту назад мог убить меня

— Ты ударил его по голове? — мой голос дрожал.

— Да.

— Спасибо.

— Нужно уходить, пока он не очнулся. — было до крайней степени странно слышать в тоне Макса нотки хладнокровной решительности.

Удушливый страх окатил новой волной. Надо бежать. Уносить ноги. Скорей.

Я сделала шаг терпеливо сжав губы, ведь малейшее движение вызывало во всём теле резкие болезненные ощущения. Друг положил мою руку к себе на плечо и помог доковылять до двери. Из-за сильного удара головой перед глазами расплывались тёмные пятна. Живот горел огнём, и я надеялась, что внутренние органы не повреждены. Мне казалось, что на мне нет живого места, хотя краем сознания я понимала, что еще легко отделалась, как бы ужасно это ни звучало в данной ситуации.

Макс отвёл меня на задний двор своего дома, где моим убежищем стал деревянный покосившийся сарай. С тихим стоном я плюхнулась на кривую табуретку, и парнишка придержал меня, пока я не удержала равновесие. По периферии рассудка промелькнула мысль — неужели бывают такие сильные двенадцатилетние мальчики?

— Сбегаю за аптечкой. Я быстро. — произнёс Макс, убедившись, что я не упаду.

Я согнулась пополам и стиснула зубы. Боль не ушла, из острой превратившись в тупую. Голова раскалывалась со всех сторон, повреждённое ухо больше не звенело, но слышало приглушённо. Носовое кровотечение прекратилось, и я боялась представить на что теперь похоже моё лицо. Я обхватила голову руками, глаза наполнились слезами.

Макс примчался через минуту и пока я беззвучно рыдала обработал мои раны и дал выпить обезболивающее. Его ярко-зелёные глаза тревожно смотрели на меня. Между бровями пролегла хмурая полоса. Мне понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться. Всё это время мой друг молча и неподвижно сидел рядом, лишь рука его нервно теребила молнию на куртке. Наконец я глубоко вздохнула и вытерла слёзы салфеткой.

— Где ты научился так хорошо оказывать первую помощь? — спросила я.

— В школьном медицинском кабинете. Я там частый пациент. — криво усмехнулся Макс.

— Спасибо тебе. — этот мальчик был моим ангелом-хранителем.

— Не за что. Плохо, что это пригодилось.

Парнишка резко встал и беспокойно прошёлся из стороны в сторону. Казалось, он весь дрожит от бессильной ярости. Было горько осознавать, что он стал свидетелем пережитого мной ужаса, пусть даже меня переполняла огромная благодарность за его самоотверженный поступок. Дети не должны видеть такое. Никогда.

— Макс, мне так жаль… — начала говорить я.

— Что? Тебе жаль? Ты что такое говоришь? — вспылил мальчик. — Это он должен жалеть, он, а не ты!

— Я не хотела, чтобы ты видел. — тихо проговорила я.

Макс пнул носком кроссовки ящик с инструментами. Впервые я видела его таким угрюмым и злым. Он выглядел как маленький мужчина, который пытается решить взрослые проблемы.

— Ты больше не можешь так жить. Слишком опасно. Тебе надо уехать отсюда. — в голосе друга сквозила стальная уверенность.

— Давно надо было. Как глупо было здесь оставаться. — вздохнула я, ругая себя за слабохарактерность.

Я вспомнила что все мои сбережения, на протяжении года собираемые по крупицам, наверняка канули в омут под названием Выпивка. Даже если осталась хотя бы часть суммы, этого не может хватить на оплату колледжа. Все мои старания были зря. Всё пошло по одному месту. Слава моим тупости и небрежности!

— Этого козла надо засадить в тюрьму! — запальчиво воскликнул Макс. — Как он смеет бить женщину, тем более родную дочь?! Даже мой папаша так не поступает. Эх, было бы мне хотя бы лет шестнадцать, я бы отмутозил его как следует, чтобы он даже смотреть в твою сторону не смел.

— И сам бы угодил в тюрьму за нанесение побоев. — попыталась охладить я пыл парнишки.

— В целях защиты не страшно. — махнул рукой он.

Мы замолчали, размышляя каждый о своём. От стресса мой мозг был словно окутан туманом, не позволявшим ясно думать. Мысли метались от одного к другому. Что теперь делать? Куда податься? На что жить?

— Давай, я разбужу родителей и объясню им, что случилось? Может они смогут помочь.

— Нет. Не надо их впутывать. Тем более тебе может попасть за то, что вмешался в чужие семейные проблемы. Не хочу рисковать тобой.

— И что ты будешь делать?

— Не знаю. — я устало прикрыла веки. — Но здесь мне оставаться нельзя. Надо уйти.

— Не бойся. — Макс сжал моё плечо в жесте поддержки. — Этот подонок сюда не придёт. И куда ты вообще пойдёшь на ночь, глядя? Не глупи, Анита.

Я пожала плечами. От навалившейся усталости, ломоты в теле и действия лекарства слипались глаза.

— Побудем тут до утра. Только сбегаю за пледом. — сказал мой маленький друг и быстро убежал.

Я сползла с табуретки на пол и прислонилась к дощатой стене. Какое жалкое зрелище я должно быть из себя представляла! Изо рта вырвался сдавленный смешок (странная реакция моей психики). Вскоре снова пришёл Макс, присел рядом и накинул на нас покрывало.

Последняя мысль перед отключкой вонзилась острой иглой, заставив вздрогнуть: а ведь Джим сегодня был абсолютно трезв.

***

На рассвете мы с Максом придумали более-менее подходящий план действий — я тихо выхожу наружу и иду через задний двор к дыре в заборе; прохожу сквозь неё и направляюсь на соседнюю улицу в противоположном направлении от жилья; где-нибудь неподалёку провожу время в ожидании звонка друга, который будет наблюдать за моим домом и сообщит мне, если отец куда-то уйдёт.

Около часа я торчала