Всё это время Эйдрит старалась освободить Элис от чар. Наконец порчу удалось снять, и через несколько мгновений роженица разродилась.

Но сейчас к Эйдрит подошёл далеко не младенец, ибо та колдовская сила, что так крепко удерживала мать и нерожденного ребёнка, будучи сломленной, высвободила не только своих узников, но и остановленное время, и за недели, последовавшие за появлением на свет, Тревор наверстал как телом, так и умом утраченные годы.

— Фирдун?

Он остановился прямо перед ней, заправив большие пальцы за пояс, оттопырив нижнюю губу, до смешного верно подражая коннозаводчику торгианцев Гыорету.

Эйдрит с трудом сдержала вздох. Фирдун, сын Джойсаны и Керована, обладал неслыханной одарённостью и был так же не похож на свою сестру Гиану, как день не похож на ночь. Пока ещё родителям удавалось держать его в руках, но сотрудничать с Алоном он последнее время не желал — по мнению Эйдрит, он просто завидовал ему.

Возможно, самая большая сложность заключалась в том, что его не приняли в число Защитников Грифонии. Собственный отец Эйдрит, Джервон, также не имел этого титула, но он воин и, не обладая даром, спокойно принимал то, что его призвание — в ином. А вот Тревор — да, этот самый новорождённый — принят в круг избранных, несмотря на малолетство. Фирдуна же туда не пускали, несмотря на очевидный дар.

Тем не менее Тревор взял за образец для подражания именно Фирдуна. Он таскается за ним повсюду, и хотя Фирдун никогда не бывал с ним груб, сейчас он, по возможности, избегал мальчика.

— А Фирдун сказал, что мы пойдём смотреть лошадок, — продолжал Тревор. — И отбирать их, — его огромные глаза засияли. — Может, и меня возьмут, и тогда отец не станет говорить, что я маленький и что не могу сам кататься.

Вдруг Эйдрит вздрогнула. Она не обладала даром ясновидения, но какая-то смутная тревога коснулась её на миг.

К её удивлению, Тревор отшатнулся от неё. И тотчас же она услыхала быстрый топот сапог по лестнице. Через мгновение Алон вылетел во двор и, чуть не сбив их с ног, резко остановился. Казалось, его гонит какая-то сила, с которой он с трудом справился. Его рука опустилась на плечико Тревора, он прижал к себе ребёнка. Другую руку он протянул к Эйдрит, как будто ему необходимо было обнять их обоих. Взгляд его устремился туда же, куда смотрел Тревор.

Там ничего не было видно — по крайней мере, ей. Но она провела рукой по струнам арфы, и они отозвались громче, чем она ожидала — звук походил на звук боевого рога.

Алон покачал головой и подтолкнул брата в её объятия, а сам заслонил их обоих своим телом. Тревор вырывался, и Эйдрит с трудом удерживала его.

Беда! Теперь она не просто чует её. Из лагеря внизу, в долине, несмотря на большую удалённость, доносились приглушённые расстоянием крики и ржанье испуганных лошадей.

— Гарт-Хауэлл! — Алон сплюнул. — Они скачут сюда.

Эйдрит вздрогнула. Эти, из Гарт-Хауэлла, имеют все основания ненавидеть её. Как-то в гневе она наложила заклятие на одного из их великих воинов. Но никогда раньше эти люди-тени не покидали местность, которую считали своей собственной. Они держались за свои хранилища неведомых знаний ещё более отчаянно, нежели охраняли свои находки лормтские мудрецы.

Алон направился к широким воротам замка. Эйдрит, одной рукой обняв за плечи Тревора, другой прижимая к себе арфу, устремилась за ним. Но вот, подгоняя коней, заспешили к замку и остальные. Керован скакал в арьергарде, а Джервон держал наготове меч, хотя применять клинки против врагов было бесполезно.

Тем не менее они спешились, крепкими шлёпками по крупу направив лошадей во двор. Затем выстроились в одну шеренгу, как передовой отряд лучников перед битвой.

Керован и Алон стояли плечом к плечу, по обеим сторонам — их жены, потом Гиана и Тревор. Эйдрит еле слышно запела.

Они направляются к Драконьему Гребню!

Эйдрит не удивил этот неожиданный мысленный сигнал. Его прислала Сильвия. По крови она наполовину принадлежала к Древнейшим и, хотя делила с ними жилище, часто отправлялась бродить по горам, которые были ей так дороги в юности.

День померк, наползли тучи. Из лагеря Кайогов все ещё доносился шум. Алон скомандовал:

— Стена!

Голос Эйдрит окреп. Её пальцы быстрее забегали по струнам. К её голосу присоединилось пение Алона, которое подхватили остальные. Только Тревор молчал, но он придвинулся к колдуну и встал перед ним, гордо подняв голову. Ничего детского не осталось в его лице. Обе руки он воздел над головой, сжав пальцы, словно что-то ухватив. Затем он отшвырнул от себя что-то невидимое.

С ними пленник. Мысленное послание Сильвии теперь звучало глуше, как будто между ними возник барьер. Фирдун! Они опутали его мозг!

Голос Эйдрит дрогнул, руки Тревора задрожали, пение стихло. Лицо Алона застыло, как на портрете одного из Великих старцев. Он слегка взмахнул рукой, и остальные отодвинулись от пего.

Сила… Эйдрит чувствовала, как она нарастает…

Затем…

Её швырнуло на землю, прямо на арфу. Она ушибла руку. Тревор забился, закричал, оцарапал её. Впервые в жизни Эйдрит испытывала такой ужас, такую муку. Джойсана поникла и опустилась наземь, увлекая за собой Керована.

Алон внезапно отшатнулся, покачиваясь, закрыв руками искажённое страданием лицо.

Да кончится ли это когда-нибудь? Эйдрит понимала, что никто из собравшихся не выдержит долго. Если это продлится, все погибнут.

Все прекратилось так же внезапно, как и нахлынуло. Они долго лежали неподвижно, как ослабевшие жертвы чумной эпидемии, выползшие из постели.

Новое послание Сильвии привело их в чувство.

Такое было наслано чародейство, которого мир не ведал со времени последней битвы Великой войны — невиданный напор, неслыханная мощь. Те, что из Гарт-Хауэлла, лежат как мёртвые, а пленник их скачет на волю.

Алон вытирал руками мокрое от пота лицо.

— Это было не на нас направлено, иначе мы, чей разум открыт, были бы мертвы. Хиларион… Мне нужно выяснить…

Он развернулся с намерением тотчас же вернуться в башню, где привык запираться, но Эйдрит удержала его.

— Какое отношение к этому имеет Хиларион? Он ведь из Древних, он принадлежит к тем, по чьей воле нас постигла тяжкая участь. Это что, какое-то новое из его чародейств?

Алон притянул её к себе.

— Это не так. Я ведь был его учеником. Он — на стороне Света. Мы сейчас хотим научиться общаться на больших расстояниях. По-моему, именно эта великая сила поможет нам. Но мне нужно выяснить…

— Нам всем нужно кое-что выяснить, — вмешался Керован. — Сдаётся мне, что где-то распахнулась дверь, через которую проникла Тьма. Придётся всем добрым силам объединиться, чтобы уберечь Свет.

Дестри н'Ренант шла из купальни, держа в одной руке мокрое полотенце, другой застёгивая кожаный жилет. Она всегда легко вставала по утрам, её не тяготила необходимость одеваться, готовить завтрак и выполнять прочие повседневные дела.