Не доезжая до своего дома, он свернул на боковую улицу и въехал на территорию бывшей бумажной фабрики, которую закрыли несколько лет назад и в ближайшее время собирались снести. Ему бросилось в глаза, что здесь было темнее, чем обычно, но почему — он сразу не сообразил. Клуб, в который он хотел зайти, находился в одном из старых фабричных цехов, в глубине территории, и обычно был открыт до восьми утра. Раза два Давиду удалось буквально в последнюю минуту «схватить добычу» (так они называли между собой результат своих облав, как будто речь шла об игре в жандармов и разбойников). С тех пор он частенько заезжал сюда в одиночку, поступая при этом против правил: он был без напарника, да и участок не его. Но в случае удачи на это не обращали внимания.

На бетонированной площадке перед цехом было пусто и темно. Давид остановил машину в нескольких метрах от здания и вышел из нее. Только сейчас он сообразил: что-то тут было не так. Звенели цикады, где-то вдалеке раздался сигнал машины и визг тормозов, и все. Не было слышно ни грохота басов, ни приглушенного стенами многоголосого крика. Очевидно, в клубе выходной день. Давид уже хотел сесть в машину, как вдруг заметил что-то лежащее перед входом в здание.

Давид вытащил пистолет и снял его с предохранителя.

Было очень тихо и темно, только тусклая лампочка перед входом слабо освещала что-то лежащее на земле. Может быть, это просто сверток с одеждой, конечно, ничего опасного. Все же, чтобы в темноте не представлять собой хорошую мишень, Давид не включил фары своего БМВ. Вместо этого, сжав пистолет обеими руками и посматривая то вправо, то влево, он медленно пошел к входу в клуб.

Что-то оказалось молодым человеком, одетым в очень широкие брюки и черную футболку с короткими рукавами и какой-то надписью. Он лежал на боку, отвернувшись от Давида, и, казалось, спал. По крайней мере, Давид надеялся, что парень спит. Он осторожно опустился на корточки, взял пистолет в левую руку, а правой тронул лежащего за плечо. Оно было каким-то странно твердым, словно замороженным, хотя ночь была теплой. Давид приложил два пальца к сонной артерии и не почувствовал ударов пульса. Кожа оказалась холодной и неживой, точно воск.

— Вот дерьмо, — тихо сказал Давид.

Во рту у него пересохло, а в желудке вдруг ощутилась каждая сигарета, выкуренная за нынешнюю нескончаемую ночь. Конечно, это был далеко не первый труп, который ему приходилось видеть, но сейчас он просто не ожидал ничего подобного. Его охватил озноб. Он подумал о Сэнди, которая в данный момент лежала одна в постели, бегом бросился к машине и схватил карманный фонарик — мощный «Маг-лайт». В его холодном свете лицо мертвеца казалось серым и каким-то странным. У Давида не было желания рассматривать его внимательнее. Он обнаружил здесь труп. Это означало, что в ближайшие часы он домой не попадет и даже позже у него не будет никаких шансов отоспаться.

Он вытащил из кармана мобильный телефон и позвонил дежурному в отдел по расследованию убийств. С его точки зрения, здесь все было ясно. Героин, «хайбол» или «крэк». Ночной клуб был местом продажи всевозможных наркотиков, в том числе и сильных. Давид все объяснил дежурному, который пообещал выслать соответствующую группу. Ночь была такой теплой, что во время этого короткого разговора Давид даже вспотел. Наверное, дело было все же не в температуре воздуха.

— Он точно мертв? — спросил дежурный в конце разговора.

— Да. Уже наступило трупное окоченение.

— Я все же вызову «скорую помощь».

— В этом нет необходимости. Точно.

— Это точно?

— Да!

— О’кей. Оставайтесь на месте до приезда коллег. Ясно?

— Нет, — сказал Давид. — Я сейчас пойду домой и завалюсь спать. Вы тут сами без меня разберетесь.

— Ха-ха! — произнес дежурный — в его голосе звучал металл — и отключился.

Давид повернулся к мертвецу и опустился на корточки. Не меняя положения трупа, он внимательно осмотрел его голые застывшие руки. Он избегал смотреть на лицо. Что-то с этим трупом было не так, но ему не хотелось сейчас разбираться, что именно. На руках не было ничего особенного, по крайней мере, на первый взгляд. Никаких шрамов и следов от давних уколов. «Наверное, самоубийство, — подумал Давид. — Но как он это сделал? Принял слишком большую дозу таблеток? Очень маловероятно».

Давид выпрямился и позвонил Сэнди. Уже посветлело, в это время ребенок обычно просыпался и начинал плакать. Тогда Сэнди вставала с постели, а он переворачивался и продолжал спать, хотя не любил, когда она уходила, и каждый раз ему хотелось удержать ее, потому что без нее он чувствовал себя очень одиноким. Несмотря на то, что при этом она оставалась в квартире, совсем рядом с ним. И все же в такие моменты ему казалось, что они неотвратимо отдаляются друг от друга.

Один гудок, два, три, затем послышался сонный голос Сэнди:

— Давид? Где ты?

— Сэнди, извини. Я тут нашел труп. Перед «Вавилоном».

— Что?

— Мертвый юноша. Наверное, наркотики, как всегда. Но мне придется подождать, пока подъедут коллеги.

— Ясно. Ты же важная персона.

— Сэнди…

— И долго ты там будешь околачиваться?

— Не знаю. Пока они приедут. После этого нужно будет составить протокол, а для этого мне придется…

Он услышал ее нервный стон:

— Чудесно!

— Ну я же тут ни при чем. Это же моя…

— Ну хватит!

— Ну я же не виноват, понимаешь? Если обнаруживаешь труп, нельзя же просто…

— Дэбби плачет. Я пошла к ней.

Она бросила трубку, а Давид стоял неподвижно, как идиот, с замолчавшим телефоном возле уха, перед темным, пустым, готовым к сносу зданием, кое-где уже поросшим сорняками. А у его ног лежал мертвый парень, которому на вид было не больше шестнадцати-семнадцати лет, не придумавший в этом возрасте ничего лучшего, чем разрушить свою жизнь. Услышав полицейские сирены, Давид стряхнул с себя оцепенение и медленно засунул телефон в карман брюк. В этот момент на территорию фабрики, где, казалось, уже стало светло как днем, свернули две полицейские машины с включенными сиренами и синими проблесковыми маячками. Они направились прямо к Давиду, который стоял, подняв правую руку, и в этой позе, как представлялось ему самому, имел довольно дурацкий вид. Из машин вышли четыре человека — двое в полицейской форме и двое в гражданском. Одного из них Давид знал. Это был судмедэксперт из института судебной медицины. Он поприветствовал Давида коротким кивком.

— Мергентхаймер, отдел по расследованию убийств, — сказал другой, худощавый мужчина с лысиной и редкими светлыми усиками. Давид пожал протянутую руку.

— Герулайтис, отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, 9-й отдел. Вы, наверное, недавно работаете?

— Уже неделю. Итак, господин…

— Герулайтис.