Морган вовсе не потворствовала оправданиям типа «мальчишки есть мальчишки». Но отправлять подростков в тюрьму казалось ей перебором. Она считала более целесообразными принудительные общественно-полезные работы с адаптированными образовательными программами.

Как говорит ее дедушка: «У уставших подростков меньше времени на всякие глупости».

Морган прошла в зал ожидания рядом со зданием суда. Там с раннего утра ждал предъявления обвинения Эрик. Затребовав допуск к своему клиенту, Морган присела на свободную банкетку в коридоре и стала ждать, когда освободится переговорная. Достав из сумки блокнот и открыв его на второй странице, она начала делать пометки.

– Мисс Дейн?

Морган оторвала глаза от своих записей. На нее сверху вниз смотрел мужчина в безупречно скроенном сером костюме. Лет тридцати, с густыми черными волосами, оливковым цветом лица и непроницаемыми черными глазами.

– Я – Энтони Эспозито, новый помощник прокурора, – представился он. – Слышал, что вы представляете интересы Эрика Маккейна.

В ходе своего телефонного разговора с прокуратурой Морган узнала, что вести дело Эрика поручили новому помощнику окружного прокурора. Прикрыв свои записи верхним чистым листком, она поднялась:

– Да, я – адвокат мистера Маккейна.

На каблуках рост Морган доходил до шести футов, что сделало ее на несколько дюймов выше Эспозито.

Тот нахмурился:

– Случай простой, но мы готовы пойти на сделку… ради экономии времени и денежных средств. Если Маккейн признает себя виновным, мы согласимся на условный срок.

Девяносто процентов дел заканчивались сделками с признанием вины, так что Морган не удивилась.

– Но его все равно поставят на учет как сексуального преступника?

– Да.

– Мне еще не известны все подробности дела. Не могли бы вы меня просветить? – спросила Морган.

Эспозито кивнул:

– Три дня назад мистер Маккейн получил электронное послание. В приложении к нему было видео, на котором двое несовершеннолетних детей занимались сексом. Как я уже сказал, дело очень простое.

Возможно. Впрочем, Эспозито и не стал бы указывать на прорехи в этом деле.

– Я передам ваше предложение своему клиенту и перезвоню вам. – Морган подобрала с пола сумку, лежавшую у ее ног, и двинулась в обход собеседника.

Эспозито поджал губы и, сделав шаг в сторону, перегородил ей путь:

– Это разовое предложение. Если ваш клиент не признает вину сегодня, я от сделки откажусь.

– Я даже еще с ним не встречалась. – Морган очень хотелось услышать версию Эрика.

Эспозито мог, конечно, утверждать, что его обвинение прочно и незыблемо, как гора Рашмор. Но это не значило, что так оно и было в действительности.

Помощник прокурора резко наклонился, бесцеремонно вклинившись в личное пространство Морган:

– Ваш клиент отправится в тюрьму. Я еще не упомянул, что у меня имеется подписанное им признание?

Черт!

И как же ей теперь избавить этого подростка от тюрьмы? И от включения в реестр лиц, совершивших сексуальные преступления?

– Я свяжусь с вами после встречи с клиентом. – Морган пошла прямо на Эспозито, не оставив ему другого выбора, как убраться с ее пути. Она не позволит себя запугать этому напыщенному индюку с непомерно раздутым эго! Не на такую нарвался!

Эспозито отступил всего на шаг и застыл.

Морган прошествовала мимо, не уступив ни дюйма прохода. Этот помощник прокурора был явно из разряда тех людей, которым нельзя уступать ни миллиметра.

Морган прошла в переговорную. Похожая на примерочную кабинку, она была открыта для доступа спереди и сзади, а с боков огорожена стенками – для ощущения конфиденциальности.

Охранник привел Эрика; подросток сразу же плюхнулся в кресло по другую сторону стола. Флуоресцентные лампочки над их головами выделили темнеющий синяк на его скуле.

Кровоподтек под глазом за день точно не пройдёт!

– Мисс Дейн? Что вы тут делаете? Они мне сказали, что назначат какого-то своего адвоката для предъявления обвинения.

– Мне позвонил Ланс, – сказала Морган. – Откуда у тебя этот синяк на лице?

Эрик сдул со лба волосы:

– Мое лицо ударилось о пол, когда шериф надевал мне на руки наручники.

– Ты оказал сопротивление при аресте? – уточнила Морган.

Эрик отвел глаза в сторону:

– Не совсем.

Что не означало точного «нет».

– У нас немного времени, – продолжила Морган. – Помощник прокурора предлагает тебе сделку. Если ты признаешь себя виновным, я смогу добиться для тебя условного срока.

Эрик передернулся:

– Но я же ничего такого не делал.

– Кто-то прислал тебе по электронной почте порнографическое видео с участием несовершеннолетних подростков.

– Со Спенсером порвала девчонка. И он разослал всем одноклассникам видео, где они занимались сексом. – Эрик с отвращением фыркнул. – Как я могу огородить себя от подобных рассылок?

Хороший вопрос! Но если бы каждый, у кого в почтовом ящике хранились видео с детской порнографией, приводил бы в свою защиту такой аргумент, осудить человека за педофилию было бы невозможно.

Морган могла доказать отсутствие у Эрика злого умысла, но решение все равно зависело от судьи.

– Если дело дойдет до суда и тебя осудят, максимальный срок, который тебе светит, – четыре года.

Эрик побледнел:

– Четыре года? За то, что этот придурок Спенсер прислал мне по электронке письмо?

– Да.

– Но я этого не хотел. – Глаза Эрика сощурились в замешательстве.

Сердце Морган сжалось. Прежде она выглядела прокурором-молотком, для которого обвиняемые были гвоздями. Но после того, как два года назад погиб в Ираке ее муж и она осталась матерью-одиночкой с тремя маленькими дочками на руках, от суровой маски на лице Морган не осталось и следа.

– Мне жаль, что ты оказался в такой ситуации.

– Я не хочу в тюрьму, – прикусил ноготь на большом пальце Эрик.

– Если ты признаешь свою вину, придется занести тебя в реестр лиц, совершивших преступления на сексуальной почве. И у тебя будет судимость за тяжкое преступление, от которой уже никогда не избавишься.

– Это несправедливо. – Глаза Эрика увлажнились. Понурив голову, он вытер лицо рукой. – Что же мне делать?

– В том-то и вопрос. Помощник прокурора сказал, что второй раз предлагать сделку не будет. Если ты будешь настаивать на своей невиновности, он откажется от своего предложения.