Он целовал принцессу Изабеллу!

Он собирался просто чмокнуть ее в губы, небрежно, как это делают супруги. Но как только он коснулся ее губ, неистовое желание охватило его. Адам потерял голову от прикосновения ее груди, прижатой к его груди, от ее шелковистой кожи под его пальцами. Горячие губы с готовностью приоткрылись, а руки обвили его шею. Наяву она была еще прекраснее, чем в самых смелых его фантазиях, и все его чувства обострились от сознания того, что он держит ее в объятиях.

Казалось, прошла целая вечность наслаждения и в то же время ничтожная доля секунды, прежде чем она прервала поцелуй. Она сделала шаг назад, и в ее глазах он заметил смятение, а на щеках яркий румянец.

– Я бы сказал, что муж очень рад тебя видеть, – ухмыльнулся Вилли.

Эти слова вывели Изабеллу из оцепенения.

– Адам, дорогой, это Вилли Тэммерик. Он друг моего кузена Шейна. Вилли, это мой муж, Адам Вилкокс.

Адам кивнул, но ему не понравился взгляд, которым Вилли окинул Изабеллу.

Вскоре он заметил, что все мужчины в баре смотрят на нее так же: как будто она была лакомым кусочком, который все они не прочь попробовать.

Ему хотелось обнять ее, набросить на нее пальто, сделать все что угодно, лишь бы скрыть от посторонних взглядов полуобнаженное тело. О чем она думала, когда надела эту вызывающую одежду? И что, черт возьми, она сделала со своими волосами?

Кровь кипела у него в жилах, и Адам не был уверен, происходило ли это из-за ее безответственного и бесстыдного выбора одежды или из-за поцелуя. Ему пришлось обнять ее за плечи, чтобы показать всем мужчинам в баре, что эта женщина принадлежит ему.

– Так вы были другом Шейна? – спросил Адам, вновь взглянув на Вилли Тэммерика.

Это был довольно жалкого вида человек, с близко посаженными глазами, длинным острым носом и клочковатой седой бородой, которая давно нуждалась в уходе.

– Да, Шейн и я… мы были друзьями. – С этими словами он поднял руку с двумя скрещенными пальцами и тут же пошатнулся, как будто это движение вывело его из равновесия. – Бедный Шейн, королевские стражники пристрелили его, как собаку.

Адам сомневался, что такой умный человек, как Шейн Мор, стал бы водить дружбу с этим жалким пьяницей.

– Думаю, Шейн ввязался в опасное предприятие, – вмешалась Изабелла.

Вилли ухмыльнулся кривой улыбкой, обнажившей дыру на месте двух передних зубов.

– Теперь ему уже ничто не угрожает, на глубине шести футов под землей. – Его улыбка тотчас погасла. Он понял, что его дурацкую шутку не оценили. – Многие из нас будут скучать по Шейну. Он часто нас угощал.

Он выжидательно посмотрел на Адама, надеясь, что тот тоже угостит его выпивкой.

Но Адам не сводил глаз с крепкого высокого парня с огромными, покрытыми татуировками руками, который откровенно пялился на Изабеллу.

Сексуальный голод. Адам отчетливо видел этот голод в глазах верзилы. И вдруг он осознал, что сам смотрит на Изабеллу не как подчиненный на принцессу, которую обязан защищать по долгу службы, а как на женщину. На женщину с прекрасным телом и зовущими губами, которая может спровоцировать драку в баре, лишь поведя длинными ресницами. Такая женщина способна вывести из равновесия любого мужчину.

Незнакомец между тем направился к ним.

Адам напрягся, предчувствуя недоброе. Он еще крепче прижал к себе Изабеллу и вздохнул с облегчением, лишь когда мужчина прошел мимо них к бильярдному столу. Адаму совсем не хотелось ввязываться в ссору, он собирался только увести отсюда вызывающе одетую Изабеллу, пока ему не пришлось драться за ее честь.

– Нам надо поговорить, – обратился он к Изабелле.

Ее глаза слегка сузились, но она кивнула и обаятельно улыбнулась Вилли.

– Поговорим потом, Вилли, мой старичок хочет побыть со мной наедине.

Ее «старичок»? Откуда, черт возьми, принцесса набралась таких слов? По дороге наверх Изабелла достала из крошечной сверкающей сумочки ключик.

– Наш номер на третьем этаже, – сказала она, показав рукой на дверь в конце зала, за которой Адам разглядел лестницу. – Я там еще не была. Мне надо только захватить мою сумку.

Она отошла от Адама и обратилась к бармену:

– Барт, милый, подай мою сумку.

– Конечно, куколка. – Строгое лицо бармена осветилось улыбкой. Он подмигнул ей, потом извлек из-под стойки ярко-розовую сумку и водрузил ее на полированную столешницу.

Адам наблюдал за тем, как эти двое любезничали друг с другом, чувствуя себя разведчиком, оказавшимся на вражеской территории. Попав в этот вертеп, он оказался оторванным от внешнего мира и с трудом старался освоиться в непривычной обстановке.

Он вынужден был признаться, что чувство неловкости охватило его не в тот момент, когда он вошел, а когда увидел Изабеллу в этом откровенном наряде. Поцелуй, который она ему подарила, только еще сильнее запутал его мысли и чувства.

Он понимал, что с трудом владеет собой, и это ему очень не нравилось. Надо было немедленно исправить сложившуюся ситуацию. Поднимаясь по лестнице вслед за Изабеллой, он старался не смотреть на ее ножки и идеальной формы бедра, покачивающиеся при каждом шаге. Безуспешно. Каждое ее движение вызывало в нем болезненную реакцию. Он не мог этого перенести, а она не должна была этого делать.

Ее вид, одежда и манера поведения были как спичка, брошенная в бочку керосина. И Адам чувствовал себя как эта самая бочка, готовая вот-вот взорваться.

Изабелла тоже остро ощущала присутствие Адама, взбираясь на третий этаж по крутым деревянным ступеням. В тот момент, когда она увидела его, сидящего на табурете возле барной стойки, у нее перехватило дыхание. За все годы, что Адам работал вместе с ней, она ни разу не видела его в штатской одежде.

Сейчас, одетый в потертые черные джинсы и черную футболку, облегавшую его мощный торс, он выглядел так же угрожающе, как все мужчины в этом кабаке. Появившаяся на лице щетина только усиливала его опасную привлекательность. А этот поцелуй… Теплая волна разлилась по ее телу при воспоминании о том, как губы Адама коснулись ее губ. Сколько раз она представляла себе этот момент! Но никогда даже в самых откровенных фантазиях она не предполагала, что это может быть так прекрасно! В ее жизни не было ничего, что могло бы сравниться с тем безумным наслаждением и невероятным возбуждением, которые испытала она от поцелуя Адама. Этим поцелуем он не только овладел ее губами, но и похитил дыхание, коснулся неистово бьющегося сердца.

Пока они поднимались по лестнице, Адам не сказал ни слова, но она чувствовала, что он рассержен и напряжен. Она общалась с ним достаточно долго, чтобы безошибочно определять, когда он злился. Но на этот раз она не понимала, на что именно он сердится. Ей, во всяком случае, казалось, что пока маскарад вполне удался.