Предстояли большие перемены: многие получат теплые местечки, многих сменят за непригодностью, а иные попадут в глубокие подземелья.

Конрад Цольнер, великий ризничий, долго ворочался в постели, стараясь заснуть. Но сон не шел и не шел. Завтра выборы, и, может быть, он, Цольнер, станет великим магистром. За день он наслушался разговоров: всем надоела война без успехов. Сто лет топчутся рыцари у границ языческой Литвы, а она по-прежнему недоступна ордену. Надо дать власть, говорили многие, не простому солдату, размахивающему мечом, а мужественному и мудрому человеку, умеющему считать деньги. Цольнеру дали понять, что он как раз тот человек.

«Великий магистр немецкого ордена! — думал он. — Передо мной будут склонять головы не только вся братия ордена, не только все наши подданные, но и государи иноземных стран. Как приятна власть смиренному монаху, ах как приятна! Стоит сказать слово, и все будет так, как ты велел… А враги? О-о, пусть только я стану великим магистром! Негодный Вильгельм Абендрот тотчас станет комтуришкой в малом деревянном замке с десятью рыцарями, среди дремучих лесов на литовской границе. Пусть Абендрот понюхает, чем пахнут литовские топоры и палицы. А Курт Брукнер? — Великий ризничий представил себе надменное лицо этого саксонского выскочки. — Ух, тебе-то, голубчик, я найду тепленькое местечко! И доносчики попы не страшны, великий магистр волен расправиться с каждым. Греховна или не греховна власть? — подумал он. — Дело требует одного, а слово божье учит другому, вот и найди, где правда…» Снова в голову поползли всякие мысли. Кто-то из великих магистров сказал, что орден сохранит свою силу, пока в нем будет высок бескорыстный рыцарский пыл и безграничное повиновение уставу. Послушание выше поста и молитв. «Ну, а мы?»— спрашивал себя Цольнер и тяжко вздыхал. У многих простых братьев рыцарский пыл совсем испарился, остался лишь страх перед наказанием. А что говорить о самых благочестивых и знатных?!

Великий ризничий, стараясь избавиться от греховных мыслей, стал вспоминать историю немецкого ордена.

Сам бог и пресвятая дева Мария подняли так высоко простой и бедный монашеский орден… Два века назад в ордене едва ли набралось два десятка братьев, призванных ухаживать за больными и ранеными. У четвертого по счету магистра ордена, Германа фон Зальца, было всего десять рыцарей. «А сейчас, — думал Цольнер, — мы обладаем многими землями и содержим больше тысячи хорошо вооруженных рыцарей. А сколько еще наемных солдат!»

Рядом, в смежной комнате, лежал с открытыми глазами Конрад Валленрод, комтур из замка Шлохау. Он тоже не мог заснуть. Что даст ему завтрашний день? Многие комтуры хотели видеть его великим магистром. Если бы он стал великим магистром, что тогда? О-о! Конрад Валленрод хорошо знал, что делать: война, только война. Он собрал бы в кулак все силы ордена и одним ударом покончил с Литвой.

Комтур был высок ростом, лыс и грузен, храбр и искушен в боях. Вряд ли найдется в ордене более достойный рыцарь. Друзья любили его за прямоту и честность, враги боялись за бешеный характер. Но у рыцаря был и недостаток: он не скрывал своей неприязни к братьям священникам, презрительно называл их попами, дармоедами и бездельниками. Надежды на избрание у него почти не было.

Конрад Валленрод тяжело повернулся на постели, взял волосатыми руками кувшин с вином, стоявший на скамейке у изголовья, и долго пил.

Рыцарь слышал, как сторожевой колокол в замке ударил полночь, слышал, как за стеной глухо кашлял великий ризничий.

Он еще раз глотнул из кувшина и наконец заснул.

«Орден должен представлять собой армию, находящуюся в постоянной готовности», — была его последняя мысль.

Выборы, двадцать третьего великого магистра проходили с обычной торжественностью. Приехали магистры Германии и Лифляндии, собрались ландкомтуры и комтуры. Каждый из них привез с собой в Мариенбург самого достойного рыцаря. Прежде всего братья отслужили обедню святому духу. В церкви священник долго и нудно читал правила и законы о выборах великого магистра. А каждый брат прочитал про себя пятнадцать раз «Отче наш». Все усердно молили господа, чтобы он помог выбрать достойного.

Наконец орденские вельможи назвали главным выборщиком казначея Ульбриха Хахенбергера.

Выборы происходили в светлом, просторном зале с пальмовыми сводами. Высокие белые потолки держались на трех мраморных восьмигранных колоннах. Гости рассаживались на дубовых лавках, тянувшихся по стенам. Иные, что были здесь в первый раз, разглядывали барельефы на капителях, изображавшие три монашеские добродетели: послушание, чистоту и бедность; удивлялись, что каждое слово, произнесенное у стены, где обычно сидели великий магистр и члены капитула, отчетливо разносилось по залу. А когда открывались три небольших квадратных оконца в стене, отделявшей зал от церкви, звуки органа и церковное пение наполняли комнату торжественной музыкой.

Предстояло избрать еще двенадцать выборщиков. Их избирали особым порядком. Ульбрих Хахенбергер назвал капеллана замковой церкви брата Николая. Потом они с братом Николаем выбрали комтура из замка Реды. Новым заходом, уже втроем, они выбрали комтура Ганса фон Вегирштете. Так, увеличиваясь в числе, выборщики называли все новых и новых братьев. Были избраны восемь рыцарей, один брат священник и четверо братьев неблагородного происхождения, в серых плащах. Тринадцать избирателей дали торжественную клятву на Евангелии, что выберут самого достойного.

Священник брат Николай предложил избрать великим магистром рыцаря Конрада Цольнера…

Ударили колокола замковой церкви. Конрад Цольнер фон Ротенштейн под пение братьев священников «Тебе бога хвалим» был отведен к алтарю. У алтаря временный правитель ордена великий комтур Родингер фон Эльнер торжественно вручил кольцо и печать великому магистру.

Волшебное кольцо! В прошлом веке папа римский подарил его великому магистру Генриху фон Зальцу. В чем его чудодейственная сила, почему о нем мечтают многие достойные рыцарь ордена? Кольцо магистров не просто красивая и дорогая безделушка. Надев его на палец, рыцарь немедленно становится епископом, князем церкви. Кольцо давало ему неограниченную власть над судьбами остальных братьев.

Орден состоял из братьев рыцарей и братьев священников, и они не пользовались равными правами. Только один человек — великий магистр, епископ — мог возвести брата священника в сан, лишить его сана и наказать. Рыцарь же во многом зависел от воли комтура орденского замка.

Папский подарок делал орден независимым, освобождая его от вмешательства церкви…

Цольнер торопливо надел на большой палец золотое кольцо с рубином величиной с желудь и двумя алмазами. «Пресвятая дева Мария, — любуясь кольцом, подумал счастливый избранник, — теперь только смерть его отнимет?»

Приземистый и широкоплечий, словно медведь, он поцеловал папское кольцо и печать, поднял глаза к потолку и долго шевелил губами. Оправив густую, длинную бороду, перекрестился и с улыбкой стал целовать подряд всех священников в церкви.

В короткой речи великий магистр свое избрание назвал приказом ордена покорному слуге и возвестил о расширении привычной, передаваемой из поколения в поколение войны за жмудскую землю.