– Ты тоже ездила сегодня к морю? – Хибла заметила, что девочка встревожена. – Хорошо выглядишь!

– Меня накрасили, – пояснила она и сморщила нос, вероятно, показывая свое презрение к искусственному улучшению внешности.

– Теперь ты красавица! – Хибла улыбнулась и погладила ее по светлым волосам, похожим на пух.

– Не хочу! – Лиля вдруг громко крикнула и, вцепившись в ее руку, затараторила:

– Увези меня отсюда! Забери! Не хочу, не хочу, не хочу!

– Да ты что?! – Хибла присела перед ней на корточки и внимательно посмотрела в испуганные детские глаза. – Говори, в чем дело.

– Там страшно! Я не хочу опять в карусель! Я не хочу кружиться, мне опять будет плохо. Чудовища будут снова мучить меня!

– Господи, Лиля, какие чудовища?!

– Они вылезают из злого человека, который крутится со мной в карусели, и мучают меня! – Лиля исступленно трясла ее руку, сжимая в своих ручках, а в глазах ее была мольба. – Увези меня, спрячь, давай убежим! Я знаю, что умру сегодня!

– Ну ладно тебе, успокойся. – Хибла прижала к себе дрожащую девочку. В окно было видно, как дети поднимаются на крыльцо и заходят в здание. – Тебе, наверное, часто снятся страшные сны, а ты думаешь, что все это по-настоящему, – попыталась она успокоить впавшего в истерику ребенка. Лиля вдруг вырвалась из ее рук, отступила на шаг и прошипела:

– Ты с ними заодно! Вы все тут заодно! Я думала, ты не такая, а ты… Тоже говоришь про сны! Они все говорят, что это сны, но я-то знаю, что они врут! И ты врешь!

Лиля повернулась и побежала по коридору, громко топая. Хибла окликнула ее, но та скрылась за дверями своей палаты. Она хотела последовать за ней, но в этот момент из правого крыла, с лестницы донесся звериный рев:

– Прие-е-ехали! Они прие-е-ехали-и!! Всем по места-ам! – пожарной сиреной ревел незнакомый голос – низкий, но явно женский. Хибла была уверена, что этот голос ей ни разу не довелось слышать в этих стенах. Она промчалась к лестничной площадке и глянула вниз. Этажом ниже стояла, уперев руки в бока, «немая» Жанна и продолжала орать. «Ну и голосище! – удивилась Хибла. – Вот тебе и немая!» Та вдруг, словно почувствовав взгляд, обернулась и посмотрела вверх.

– Ты! Новенькая! – рявкнула она, буравя ее свирепым взглядом. – А ну, пошли за мной! Помощь нужна!

Хибла безропотно повиновалась. Проходя мимо окна между лестничными пролетами, она заметила, как по центральной аллее идет какой-то человек. Медперсонал санатория выстроился перед крыльцом. Главный врач стоял немного впереди. Хибла замерла у подоконника. Ей не терпелось увидеть «важную птицу», из-за которой поднялся такой переполох.

Человек, одетый в угольно-черный костюм и круглую шляпу, остановился перед встречающими и сказал что-то. Он походил на хищного ворона, собирающегося напасть на стаю белых чаек. Врачи и медсестры вытянулись «по струнке», все взоры были направлены на его непроницаемое бесстрастное лицо.

– Эй! Чего застыла?! – Грубый окрик заставил Хиблу отойти от окна и поспешить за удаляющейся неуклюжей тушей, передвигающейся на удивление проворно.

– Быстро моешь коридор и уматываешь так, чтобы не попасться никому на глаза! – пролаяла Жанна, ткнув в нее ведром и шваброй. – Быстро моешь, очень быстро! И насухо пол вытри! У тебя полчаса, пока гость палаты обходить будет. Потом все пойдут сюда, и тебя тут быть не должно. Смотри, никаких луж и сырости! И чтоб тебя тут никто не видел. Увидят – уволят. Давай, шевелись, мне некогда! Еще оборудование подготовить надо.

И Жанна скрылась за толстой дверью с табличкой: «Процедурная №1». Хибла вначале растерялась, не зная, где набрать воды. Потом поняла, что туалеты должны располагаться один под другим – по крайней мере, на остальных этажах было именно так. В самом деле, санузел обнаружился за следующей дверью после той, в которую вошла Жанна. С грохотом опустив ведро в железную «ногомойку», Хибла открутила кран. Вода звонко ударила в цинковое дно, обдав ее брызгами. Пока ведро наполнялось, она все думала о Лиле, ломая голову, что стряслось с ребенком. Страх в глазах девочки показался ей неподдельным. Решила, что, как только закончит с коридором, сразу же пойдет к ней и выпытает все подробности.

Когда Хибла закончила мыть пол и направилась в другой конец коридора к выходу на лестницу, оттуда донеслись многочисленные голоса, среди которых она узнала и голос главного врача Лобачева. Процессия двигалась наверх, прямо навстречу ей. Сообразив, что уйти незамеченной не получится, Хибла на цыпочках отбежала назад и скрылась в туалете, помня о наказе Жанны: «Чтоб тебя тут никто не видел!» Едва дверь за ней закрылась, как по бетонному полу застучали каблуки ботинок и туфель. Шаги приближались, и Хибла вдруг испугалась: что, если кому-то приспичит заглянуть сюда «по нужде»? Но, к счастью, вскоре рядом послышался скрежет дверного замка – отпирали дверь «Процедурной №1», а затем голоса и шаги стихли. Наверное, дверь была очень толстая и не пропускала звуков. Хибла подошла к закрашенному белой краской окну и грустно вздохнула: даже на парк не посмотришь, а сидеть ей теперь здесь, наверное, долго. Выходить-то как страшно! Коридор длинный. Вдруг кто-то выглянет и заметит, как она идет? Жанна сказала: уволят, если увидят ее здесь. Лучше уж переждать, пока закончатся их процедуры. И что за секретность такая?

Вдруг Хибла услышала пронзительный детский визг, а затем голос Лили прокричал: «Нет, не трогайте меня! Не подходите! Я боюсь! Боюсь!» От неожиданности Хибла начала озираться. Голос звучал близко, совсем рядом. Но в санатории очень толстые стены, а Лиля вообще на другом этаже. Или нет? Взгляд Хиблы непроизвольно метнулся вверх, в направлении звука. Под потолком оказалась вентиляционная решетка. «Вот оно что! Звук проходит через вентиляцию», – догадалась она, приподнялась на цыпочки и прислушалась. Приглушенные мужские голоса донеслись до нее единым неразборчивым гулом. Но вот кто-то отчетливо произнес: «Я же распорядился дать ей снотворное!» В ответ голос медсестры пролепетал визгливо и испуганно: «Я лично проследила, чтобы она приняла таблетку». «Может быть, дозу неверно рассчитали? – осуждающе проворчал тот же голос – похоже, главного врача. – Вы слишком часто стали ошибаться, хочу заметить. Что же стоите, делайте скорее укол!»

Через мгновение голос Лили ослаб, а потом совсем затих. Но остальные голоса продолжали говорить что-то, уже тише, и Хибла больше не могла разобрать слов. Послышался какой-то непонятный металлический скрип, будто вращали старую карусель. Затем раздался звук волочения по полу чего-то громоздкого – там, за стеной, что-то передвигали. Некоторое время слышались звуки непонятной возни, а потом незнакомый строгий голос довольно громко произнес странную фразу: «Вы головой отвечаете за это, доктор Лобачев». Похоже, это сказал человек в черном, «важная птица». Никто в санатории не осмелился бы говорить с главным врачом в подобном тоне. Дальше – бормотание, снова шорохи, и вдруг голос главного врача скомандовал: «Готово! А теперь – все выходим. Во время процедуры ни одной живой души рядом быть не должно!»