– Но одного все-таки сделали. – Константин обнял жену. – И других такое ожидает.

– Короче, вот что, мужики, – Топорик осмотрел стоявших перед ним крепких парней, – кто-то нам войну объявил, поэтому надо всегда быть наготове. Понятно?

– А чего тут непонятного? – усмехнулся один из парней. – Мы уж базарок вели за эту хреновень. Скорее всего это таежники, мы им сколько раз дорогу переходили. И Чусана им путь в город закрыл. Мы же их продавцов с рынка вышибали. И Тупик с ними не раз схлестывался. Короче, мы тут перетерли, что к чему, и решили…

– Решать буду я! – отрезал Топорик. – Насчет таежников неясно. Вполне могли и китаезы с Чусаной расправиться. Таежники не вешают, да еще плакат этот. На китаез это можно списать, у них тут дел много, а мы им здорово мешаем. В общем, мужики, внимание и еще раз внимание. И от меня…

– Слышь, Топорик, – насмешливо перебил его голос, – ты, похоже, за свою задницу боишься больше, чем за…

– Кто это там чирикает? – Топорик шагнул вперед. – Смелые стали! – Он криво улыбнулся. – Забыли, как я вас собирал? И отмазывал не раз. Не вы же увязывали…

– Да мы просто давно по-настоящему не работали, – не дал ему договорить другой. – И бабок приличных из-за этого не маем. Тут вас с Чусаной отмазывали, и нам обещали неплохие бабки дать.

– Получите, – сказал Топорик. – Дайте мне в себя прийти. Все-таки четыре месяца в камере проторчал. Сами понимаете.

– А когда отмечать будем? – спросил кто-то.

– Сегодня вечером большая пьянка! – крикнул Топорик.

– Да мы-то при каких тут? – поинтересовался по телефону бритоголовый верзила лет тридцати пяти.

– А узкоглазые могли? – спросил его человек, который говорил по телефону с Топориком.

– Запросто. Они желают все к своим рукам прибрать. Всю Сибирь уже заселили. На Дальнем Востоке их до едрени фени. И здесь свои кварталы желают создать.

– Вот что, Лохматый, ты перетри с Топориком. По-хорошему перетри. Объединитесь и пару раз врежьте им как следует. А потом данью все торговые точки обложите. Не поймут, тогда уже по-другому говорить будем.

– А может, лучше сразу им по черепушкам настучать? Ведь оборзели вконец, сучары узкоглазые.

– Не торопись. Надо это делать тогда, когда с ментами будет увязано. Я звякну и скажу, когда можно будет серьезно китаезами заняться.

– Ништяк. А насчет Топорика… Лучше тебе ему сказать об этом. А то ведь у нас кое-какие вопросы нерешенные остались. Я согласен на работу вместе с ним потому, что китаезы уже достали. Они, сучары гребаные, с корейцами и эвенками снюхались.

– С Топориком я базарил, и он в курсе. Как ты думаешь, кто мог Чусану вздернуть?

– Да мы здесь и сами варианты прикидывали. Вроде, кроме китаез, некому. Но с другой стороны, на подобное они вряд ли пойдут. И плакат этот хренов… Не родня ли этого пацана забитого? Пахан у него в десантуре служил, в морской пехоте, точнее. И вроде цыгане к этому отношение имеют. А в городе троих повязали, в тех районах, где цыгане торговали. Ну а наши люди вмешались, и их повязали. Вот я и мыслю, уж не цыгане ли их подставили? Разобраться надо бы. Просто сейчас дела имеются, а как все решу, я с ними…

– Не спеши. Ты постарайся выяснить, кто в натуре имеет отношение к повешенным. Может, кто-то из корейцев или эвенков вздернул Тупика и Чусану. Насколько я в курсе, Чусана с Тупиком хотели на меховщиков счетчик включить.

– Узнаю. У меня там есть стукачи.

– Слышал я, – затянувшись из длинной трубки, кивнул сидевший перед костерком пожилой мужчина с редкой бороденкой. Он снова глубоко затянулся и закрыл глаза.

– Лесовик, – сказал стоящий перед ним китаец, – я хочу знать, твои люди сделали это или нет?

– Не мои. – Старик покачал головой. – Мои убивают в тайге. А в городе мы не убиваем. – Он поднял голову. – А почему ты спросил об этом, Китаец?

– Милиция начала операцию по прочесыванию районов вокруг Красноярска. И мы думаем, что это связано с повешенными. В городе забрали около сотни наших рабочих. И их снова отправят…

– А ты мне вот на что ответь, – пробормотал Лесовик. – Почему вы все в Россию лезете? И бьют вас тут, и назад отправляют, а вы, как пчелы на мед, слетаетесь. Чего вам тут надо?

– А ты что, депутат Государственной думы? Или скинхедом стал? – Китаец усмехнулся.

– Да нет. Ни то и ни другое. Понять пытаюсь и не могу, почему вас русские мужики терпят. Вы же у них работу забираете, женщин в постель укладываете. Неужели не понимают, что очень скоро русских не останется?…

– Ты уверен, что твои люди не участвовали в этом? – снова спросил Китаец.

– Я о своих все знаю. – Лесовик снова затянулся.

– Пошли, – тихо сказал Китайцу мужчина с обветренным, темным от загара лицом. – Он сейчас обкурится, и говорить с ним будет невозможно.

– А ты, Соболь, ничего не знаешь о повешенных? – спросил Китаец.

– Кроме одного, – со злостью произнес Соболь. – Я бы сам вздернул их, если б мог. Они у меня дядю в прошлом году убили. Но не я это.

– Кто же? – пробормотал Китаец.

– За что вы его? – пытаясь остановить уводящих мужа двоих милиционеров, кричала Оксана. – Он ни в чем не виноват!

– Отойдите, Лопатина, – строго проговорил капитан. – Мы предлагали ему идти самостоятельно, а он попытался оказать сопротивление.

Милиционеры вывели Константина из квартиры.

– Я жаловаться буду! – со слезами закричала Оксана. – Настоящих бандитов отпускаете, а честного человека забираете. Костя! Я сейчас же еду в прокуратуру!

– Это ваше право. – Капитан вышел.

Опустившись на пол, Оксана зарыдала.

– Что случилось? – осторожно заглянув в комнату, спросила соседка.

– Костю забрали, – отозвалась Оксана.

– Плакаты изготовлены в одно время, – говорил полковнику милиции эксперт. – Примерно восемь месяцев назад. Свойства краски…

– Избавьте, Илья Семенович, от подробностей, – улыбнулся полковник. – Я и в школе не дружил с химией, знаю только, что Менделеев открыл периодическую систему элементов.

– Вы хотя бы знаете фамилию Менделеева. Многие не знают и этого. – Эксперт рассмеялся.

– Где был двенадцатого? – зло спросил лейтенант милиции сидевшего перед ним в наручниках Лопатина.

– Да иди ты! – дернулся к нему тот. – Дома и был! Вы совсем с ума посходили! Да! Я убил бы этих двоих, если б мог! Но не трогал я их! Не трогал!

– Слушай сюда, Лопатин, – криво улыбнулся старлей, – лучше напиши явку с повинной. У тебя убили сына, и ты думал, что это…

– Я не думаю, – перебил его Лопатин, – а знаю! Это они убили Андрюшку! И вы это знаете, но…