– Что вам нужно? – буркнул мужчина. – Вы меня разбудили.

Надо сразу отметить, что достоинства незнакомца полностью исчерпывались его потрясающими внешними данными. Его красивое лицо было хмурым и заспанным, на щеках пробивалась щетина, а густые волосы были взъерошены. Выражение, с которым он смотрел на девушку, явно говорило «а не пошли бы вы к черту!».

Замешательство Келли длилось не больше секунды. Работа с детьми требует моментальной реакции, и к тому времени как мужчина заговорил, она уже поняла, кто перед ней.

– Добрый вечер, мистер Фултон, – радостно проговорила она. – Я Келли Хиггинс из агентства «Суперняня».

Мужчина смотрел на нее все с тем же непонимающим выражением. Келли некстати заметила, что глаза у него вполне под цвет халата, светло-зеленые, с длинными, удивительно черными ресницами, и от этого немного смутилась. Отец Эдди Фултона очень недурен собой, особенно если причешется и выспится.

– И что вы тут делаете, Келли Хиггинс из агентства «Суперняня»?

Ох уж мне эти папаши, подумала Келли. Никогда ничего не знают и не помнят. Интересно, почему жена уехала одна и не захватила этого соню с собой? А может быть, она и не планировала ехать с ним. Неприятная ситуация. Одно дело – восьмилетний ребенок в доме, и совсем другое – папаша восьмилетнего ребенка. Да не простой папаша, а с внешностью голливудского красавца, от которого как пить дать жди беды.

Но девушки из «Суперняни» приучены справляться с нестандартными ситуациями.

– Я приехала, чтобы провести выходные с Эдди, – улыбнулась Келли.

– С Эдди?

– Да, мистер Фултон.

Келли почувствовала, что пора дать пояснения. Возможно, миссис Клеверли не поставила зятя в известность о своих намерениях. Ее вполне можно было понять. Роджер Фултон не производил впечатления надежного человека.

– Миссис Клеверли позвонила в «Суперняню» и заказала меня на выходные для своего внука.

В глазах Фултона мелькнул интерес. Слава богу, понял, подумала Келли.

– Ну… раз вас заказали, то проходите, – проговорил он с усмешкой, отходя в сторону.

Келли вошла в дом. Внутри было еще красивее, чем снаружи. Стеклянная дверь во всю стену выходила на бассейн; по обе стороны от нее висели мягкие портьеры. В глубине гостиной виднелась витая серебристая лестница, слева располагались кожаные диванчики с баром из красного дерева, справа, к удивлению Келли, стоял рояль. На полу лежали мягкие светлые ковры, по которым очень приятно бродить босиком и очень страшно – в обуви. На стенах висели картины. Келли не особенно разбиралась в живописи, но даже она узнала одного Ренуара и двух Дега.

Пока ошеломленная Келли рассматривала интерьер, Роджер подошел к бару и вытащил оттуда полупустую бутылку, в которой явно хранилось что-то покрепче сока. Взболтал ее и посмотрел на свет ее содержимое.

Келли хранила свирепое молчание. На ее взгляд, папаша Эдди и без того был достаточно пьян. Точнее не пьян, а с похмелья, что практически одно и то же. Недопустимо принимать алкоголь в доме, где живет ребенок. Но этим богачам наплевать на своих детей. Они подают им дурной пример, а потом обвиняют во всем прислугу…

К ужасу Келли, Фултон извлек из бара широкий бокал для виски, плеснул в него из бутылки и сделал глоток.

– Эх, хорошо, – пробормотал он себе под нос. – Ужасно голова болит после вчерашнего. С вами когда-нибудь такое бывало?

Келли не сразу поняла, что он обращается к ней.

– Простите?

– Я спросил, у вас когда-нибудь голова с похмелья трещала?

– Я не пью.

– Совсем?

– Совсем.

Фултон недоверчиво ухмыльнулся и сел на диван, закинув ногу на ногу. Он так беззастенчиво разглядывал Келли, что от брони ее самообладания остались жалкие лоскутки. Пару раз с ней такое случалось. Она сидела с ребенком, а его папаша бродил кругами неподалеку и пускал слюни. Кто-то вел себя прилично и дальше томных взглядов не шел. Кто-то позволял себе отпускать многозначительные намеки. А кто-то, не стесняясь присутствия собственного ребенка, пытался приударять за хорошенькой няней.

Келли всегда гордилась тем, что умеет ставить наглецов на место. Однако в обществе Роджера Фултона она чувствовала себя не в своей тарелке. Было в нем что-то эдакое, что лишало ее душевного равновесия.

Она пыталась разобраться, в чем дело. Неужели у нее дрожат поджилки только потому, что Фултон сногсшибательно красив? Какая глупость. Он, конечно, привлекателен… То есть… очень привлекателен. Но совершенно не ее тип. Ей нравятся мужчины умные, заботливые и внимательные, в которых есть что-то помимо белозубой улыбки и смоляных кудрей. А Роджер Фултон явно ничего собой не представляет. К тому же похмелье изрядно подпортило прекрасное личико мистера Фултона…

Но если дело не во внешности, тогда в чем? Ее смущает роскошь этого дома? Не исключено. Обычно ее клиентами были люди победнее. Надо сказать, что Тотенхэм не мог похвастаться богачами вроде Фултонов или миссис Клеверли. Но для хорошего работника статус клиента не должен иметь никакого значения, а Келли считала себя хорошим работником… Она же была няней месяца!

– Вы так и будете стоять в дверях, мисс Как-вас-там? – лениво поинтересовался Фултон. – Присаживайтесь, в ногах правды нет.

Он похлопал по дивану рядом с собой. Пола халата распахнулась, обнажив крепкую загорелую ногу. Келли покраснела от негодования. Кажется, он специально провоцирует ее. Вот и ответ на вопрос, почему она сама не своя. Потому что он намеренно пытается вогнать ее в краску.

– Я бы хотела увидеть Эдди, – негромко, но твердо произнесла она. – Вы не проводите меня к нему?

– Проводить вас к Эдди… – эхом повторил Фултон и отпил еще глоток. – На сколько времени вас наняли, напомните мне, пожалуйста.

– С половины девятого вечера в пятницу до вечера воскресенья.

– И позвонила вам бабушка?

– Простите?

– Я имею в виду Барбару Клеверли.

– Да, позвонила миссис Клеверли, – кивнула Келли. – Бабушка? Вы назвали ее бабушкой? Она сказала, что Эдди – это ее внук, а получается, что правнук?

– Почему правнук? – усмехнулся Фултон. – Внук. Я и есть Эдди.

За время своей работы в «Суперняне» Келли приходилось сталкиваться со многим и слышать всякое. Она старательно вырабатывала в себе хладнокровие, потому что лишь спокойствие и выдержанность помогали ей во всех внештатных ситуациях. Но сейчас она открыла рот и вытаращила глаза, не в силах вымолвить ни слова. Этот красавец с опухшей от сна физиономией – Эдди Фултон? Восьмилетний внук миссис Клеверли? Кто из них двоих бредит?

– Да, я удивлен не меньше вас, – произнес мужчина, вставая. – На бабушку иногда такое находит.

– Но она сказала, что Эдди восемь лет!