транслировать .ру.  «Бедный же мальчонка», как справедливо замечает Лотман—ни за что не отвечает и всегда защищается. Защитники же этого мальчонки как и «наших мальчиков», для которых они и раньше палец о палец не ударили б, защищают разумеется, себя. Прямо скажем, не бином Ньютона.  Оппозиция и либерально-культурные гастролеры старательно постулируют себя Западу в качестве единственной альтернативной силы путинскому режиму. По ходу не только лишая субъектности украинцев, но и перетягивая на себя одеяние-одеяло главного героя-мучника, скроенное десятилетиями именно как русскоцентричное. В этом смысле натянуть его, пусть даже траченное молью и изрядно потертое и запачканное, но зато с уже с готовыми выкройками  и вытачками о загадочной и непременно страдающей русской душе на глобус куда проще, чем рождающуюся  в глазах мира новую субъектность Украины.  Те, кто поумнее, делают это аккуратно и с умом (например, последовательно исключая слово «Украина» из дискурса и заменяя «агрессивную войну» на более сладкий для среднеевропейского уха обывателя «конфликт», оченчивающий комфортные границы и не предполагающий ни личной вовлеченности, ни личного императива), те, кто поглупее и не владеет иными языками (во всех смыслах) идёт проторенной тропой и ломится в открытую дверь банальностей и спекуляций, лишь усугубляя собственное саморазоблачение. Первые опаснее, вторые громче. Оба хуже. Tatiana Narbut-kondratieva очень метко отметила, что «наши мальчики» в сладких речах хороших.ру немедленно перестают быть и называться таковыми, как только речь заходит о разгонах митингов, судов, пикетов и задержаний. Тут те же самые ваньки и серёги становятся безжалостными космонавтами, нелюдями и классовыми врагами.  То ли дело в Украине. Там их носочки и яички —предмет постоянных переживаний. А то вдруг они не оставят потомства или будут насиловать и простудятся. Российская зона комфорта, закономерно развивалась и развивается по законам фашизма: с велосипедными дорожками и тыквенным латте, отдыхом, “апартаментами” и “всё включено”  для обывателя и богатой культурной жизнью для интеллигенции как прикрытия своего сущностного насилия . (Об этом уже цитировавшаяся мною книга Ямпольского «Парк Культуры».) Зона комфорта, теперь стремительно теряющая значение своего второго слова и ставшая уже очевидно своим первым —требует однако новых спекуляций.  Теперь один из её филиалов — «зона ответственности». Опять-таки первого там хоть отбавляй, а второе не ночевало. И в чем конкретно эта ответственность выражается совершенно не понятно. Разве что забронировать на всякий случай себе место в президиуме или хотя бы в партере «прекрасной России будущего». Если паче чаяния спектакль состоится. А ведь, кажется, так просто: если ты настолько в грош не ставишь живых ваню-серёгу, что лишаешь их субъектности, как большинство собственных соотечественников, если ты считаешь, что с их «послали/заставили/вынудили» — то напрашивается вывод: сам ты в безопасности, в эмиграции, в Свободном мире— возьми эту ответственность на себя. Не оправдывая преступления и бесчеловечность, а признавая собственное соучастие.  Собственную ответственность как более привилегированной части общества, народа — который так легко любить на словах и в глубины которого заглядывать страшновато. Окаянные-то дни продолжаются. Но нет. Это ж не мы десятилетиями кормились, шли на компромиссы, сотрудничали, упражнялись в остроумии, участвовали исправно в протестах выходного дня,  и не дай бог никого ни к чему не призывали— а злойпутин нам такую свинью подложил и , с  нами же это /«случилось/вышло/получилось».  Оксана Забужко в недавнем интервью очень точно заметила: чем очевиднее Россия проигрывает войну на поле боя, тем ожесточеннее она ведёт информационную войну. Она считает, что незакрытые границы, поток недомобилизованных, которые во всём, что не касается их лично, вполне себе представители и трансляторы «русского мира» — часть этой политики. Точнее, войны. От себя добавлю, что и хорошие.ру в гостях у сказки тоже. Сказочно-пацифисткий нарратив очень хорошо ложится в европейский обывательский пацифизм.  В основе которого всё то же неизбывное «нас не трогай и мы не тронь».  Оксана Забужко высказала ещё одно важное соображение:  «Эта война между теми, кто пытается манипулировать и править путем подмены реальности и теми, кто не боится реальности.  Не боится смотреть ей в глаза, не боится называть вещи своими именами.  Вот это доверие реальности отсутствие страха перед тем чтобы увидеть вещи такими как они есть, даже в то время когда они страшные и отвратительные. Потому что на самом деле это оказывается лучшей защитой на длинную дистанцию.  А иллюзия это конечно успокаивающее, но это наркотик – раз попустило, хочется все время так.  Но на длинную дистанцию ​​это не работает, в долгую нужно работать с реальностью.» Нам всем предстоит очень длинная дистанция. Игры в Красную Шапочку небезобидны. И потому так отрадно видеть признание Европейскими лидерами Украины как неотъемлемой части объединения Европы вокруг ценностей.  И глубокий символизм награждения президента Зеленского и украинского народа в Ахене, хранящем останки Карла Великого, нельзя недооценить.  А в основе этих ценностей— свобода воли. Выбор между добром и злом. Он есть всегда. «Я не то, что со мной случилось, я — то, чем я решил стать». Карл Густав Юнг. И если уж вспоминать Юнга, можно вспомнить и это интервью 1945 года. Журналист «Die Weltwoche»:  -Не считаете ли вы, что окончание войны вызовет громадные перемены в душе европейцев, особенно немцев, которые теперь словно пробуждаются от долгого и ужасного сна? Карл Густав Юнг:- Да, конечно. Что касается немцев, то перед нами встает психическая проблема, важность которой пока трудно представить, но очертания ее можно различить на примере больных, которых я лечу.  Для психолога ясно одно, а именно то, что он не должен следовать широко распространенному сентиментальному разделению на нацистов и противников режима.  У меня лечатся два больных, явные антинацисты, и тем не менее их сны показывают, что за всей их благопристойностью до сих пор жива резко выраженная нацистская психология со всем ее насилием и жестокостью.  Когда швейцарский журналист спросил фельдмаршала фон Кюхлера о зверствах немцев в Польше, тот негодующе воскликнул: «Извините, это не вермахт, это партия!» — прекрасный пример того, что деление на порядочных и непорядочных немцев крайне наивно.  Все они, сознательно или бессознательно, активно или пассивно, причастны к ужасам; они ничего не знали о том, что происходило, и в то же время знали. Вопрос коллективной вины, который так затрудняет и будет затруднять политиков, для психолога факт, не вызывающий сомнений, и одна из наиболее важных задач лечения заключается в том, чтобы заставить немцев признать свою вину.  Уже сейчас многие из них обращаются ко мне с просьбой лечиться у меня. Если просьбы исходят от тех «порядочных немцев», которые не прочь свалить вину на пару людей