готовили еду и разносили ее, служили в воинских частях и даже командовали ими, управляли банками и заседали в администрации Города. Тысячи людей, имеющих одно и то же пристрастие.

Как и у любого движения, у свободных газеров был лидер. Он редко об этом заявлял и вообще считал себя равным с остальными, чем заслужил еще большее уважение. Звали его Дум, среди газеров в ходу были лишь полуимена-полуклички. И был он того возраста, в котором твое слово уже имеет вес, но никто пока не хочет этого признать. Это был возраст неизбежных перемен. С ростом движения, у него появилось много полезных знакомых, которые и подсказали ему, что делать дальше. Прошло сравнительно немного времени, каких-то несколько лет, и настал день, не такой уж и далекий от сегодняшнего. Дум пошел в политику, и, в конечном счете, встал во главе правительства Города, единогласно поддержанный населением. К тому времени каждый житель Города так или иначе был причастен к движению противогазеров и всецело его поддерживал. Короче, любой политик бы позавидовал такому отношению избирателей. Вот тогда и началось самое интересное. В Государстве было объявлено Пришествие Пророка.

Ни больше, ни меньше. Все прошло по отработанной схеме. Одаренный прозрением и благодатью Пророк быстренько прошел тернистый путь от изгоя до всеобщего любимца (спасибо СМИ). Все бы ничего, такие провидцы и раньше праздно шатались и вытягивали деньги с набожных дурачков, но случилось невозможное — правители Государства признали Пророка. Без всяких мученичеств от местного Понтия Пилата. Не знаю, что же там произошло на самом деле, а что раздуло телевидение, но факт налицо. Религиозного фанатика вдруг нарядили в дорогой костюм, побрили, причесали, и со святым раболепием вручили ему полномочия Главы правительства. Вот это я понимаю, новогодний розыгрыш!

А тем временем все это было более, чем серьезно. По стране, ревя движками огромных внедорожников, разъехались проповедники, окруженные военными конвоями, дабы мирным способом набрать сторонников новой веры. Противников, почему-то, оказалось мало. Да и те немногие, как-то сами посбрасывались с мостов, постреляли друг друга с незапатентованных пистолетов и наглотались нелицензированных таблеток. Все стало прекрасно. По всем городам затеялись стройки, создалось много рабочих мест. И теперь люди работали с желанием, ради общей цели. Никому не нужные университеты и театры сносились, как пережитки архаичного прошлого, а на их месте строились храмы Пророка с его ликом на стенах. Идиллия. Нарушил ее только наш Город.

Все жители оказались возмущены Пришествием и прямо заявили, — «Дум, изгибайся хоть узлом, но здесь этой ереси (мат заменен) не будет. Пусть проваливают на все четыре стороны! (в оригинале звучит лучше, но мат, опять же, заменен)» Как-то так и получилось, что ни священники со своими инквизиторами в погонах, ни строители храмов, в Город не попали, и были посланы в дальнее пешее путешествие. Уехали они мирно, но, как оказалось, крепко обиделись.

Расстроились нашим отказом они крепко, ответ не заставил себя долго ждать. Сначала Город лишился электричества. На неделю. Без каких-либо предупреждений. Невозможно даже было связаться с верховным правительством. Потом подачу электроэнергии восстановили, и Дум поехал в столицу разбираться с возникшем недопониманием. Пока его не было, случилось еще одно интересное явление — абсолютно все СМИ начали вести пропаганду веры Пророка без перерывов на обед, вечернее чаепитие и сон. Двадцать четыре часа в сутки счастливых песен и молитв, превозносящих Рай на земле, в который превратится Государство с Пророком во главе. В Городе никто больше не включал телевизор и радио. Тогда все еще надеялись, что скоро все образуется, и временное помешательство исчерпает само себя.

Дум вернулся не с самыми приятными новостями. По его словам, внешний мир помешался и впал в фанатичное безумие, словно древние англосаксы перед крестовым походом. Примерно это, кстати, и планировалось. Город уже успели окрестить «нечистым» и «отрекшимся», а также подлежащим «очищению от грехов». И хоть это было сказано неофициально, стало понятно, на каком курсе парусник верховного правительства…»

— Все пишешь?

— Кто-то должен это делать, — буркнул в ответ Борат.

— Мания величия просто у тебя. Вот и все, — по обыкновению поддел его собеседник, — поел бы чего, ходишь, как костыль бородатый.

— Все сказал? — смысла в таком диалоге было с гулькин … кхм … нос.

— Нет еще. Мне тут Совун хлопчика передал. Говорит, вопросов у него куча, вроде как не местный.

— Ясное дело не местный. Газеру выспрашивать нечего, и так все знает. От меня-то ты что хочешь?

— Я болтать не люблю, да и занят. Потрещи с ним, а? — в голосе практически угадывались нотки мольбы.

Проводить увеселительные экскурсии по пустым и холодным улицам Города было тем еще удовольствием. Но раз уж решили повесить эту святую обязанность на него, значит, не отвяжутся.

— Черт с тобой, веди меня к своему попаданцу.

Попаданец оказался парнем неопределенного возраста в старых мешковатых штанах и толстых очках на цепочке. Глаза его были сильно увеличены стеклами и выглядели донельзя потешно. Еще он перебирал пухлыми губами на выкате, репетируя вопросы, которые непременно хотел задать. Борат даже улыбнулся, пока они подходили к незнакомцу.

— Ну, оставлю вас. Мне пора, — неуловимое мгновение, и Борат остался наедине с новым собеседником.

Тот немного помялся, потеребил мятый блокнот в руках и решил представиться:

— Рад, что согласились уделить немного времени. Я, в общем-то…

— Журналист, — закончил за него Борат, — Но это не имеет никакого значения.

— Хм, да, вы правы, — смешался незнакомец, — Меня зовут…

— Нет мне разницы, как тебя родители обозвали. Здесь так не принято. Я — Борат. А ты Туристом будешь, пока не уедешь. Устраивает?

Попаданец активно закивал, его все устраивало. Еще бы, Борат оказался первым из пятерых в Городе, кто согласился с ним толково поговорить. Турист долго донимал вопросами о каких-то незначительных мелочах, перебивая самого себя чем-то, по его мнению, более масштабным.

«А как вы относитесь к оружию?», — спрашивал он и тут же задавал другой вопрос. — «Почему вы так не любите Пророка?»

— Давай, ты будешь хотя бы ждать моих ответов, ладно? — раздраженно оборвал поток вопросов Борат.

— Конечно, — тут же пролепетал Турист. — Так как вы относитесь к оружию? Готовитесь ли к войне? Если нет, то к чему все эти противогазы? — выпалил он, косясь на противогазную сумку на поясе газера.

— Скажем так, никакой войны мы не ищем, не надо представлять нас солдатами, готовящимися умереть, лишь бы не подчиняться Государству. Не было бы этого пресловутого Пришествия, никакой бы блокады никогда не состоялось. А теперь мы все поголовно записаны в списки радикальных экстремистов. Мы этого не хотели.

— Так почему не пойти на