– Вы знаете, Крэг, – вклинился Дэйви, решив вернуть себе собеседника, – а в Англии, откуда мы приехали, все наоборот. Зимой лето, летом – зима, а…

– А осень тогда, когда падают листья.

– Ага, – оживился мальчик, – а весна в апреле.

– А ты знаешь, что в этом году тебе страшно повезло?

– В смысле?

– В сентябре здесь начинается весна, – пояснил Крэг, – в Англии она у вас уже была, так что в этом году у тебя две весны.

– А там, где живете вы, – опечалился мальчик, – у меня было бы целых четыре весны. Вы же сами сказали, там весна – «всем веснам весна».

– А что, приезжайте с сестрой ко мне в «Падающую Звезду», и увидите нашу весну.

– Так называется ваш дом?

– Да.

– А там хватит места?

– Для такого-то малыша, как ты?

– И для Пиппы тоже.

– Для Пиппы?

– Для нее, – Дэйви кивнул в сторону девушки, – моей сестры.

– Пиппа. – протянул мужчина, словно пробуя имя на вкус. – Да. И для Пиппы тоже.

Прищурив теплые, умные глаза, он пристально взглянул на девушку, и та, зардевшись, отвернулась.

– А знаете, наш папа был поэтом, – ни с того ни с сего с гордостью вставил Дэйви, явно наслаждаясь всеядностью собеседника.

– Да что ты! Тем более сын поэта обязан побывать в Янтумаре.

– Янтумара – это «Падающая Звезда»?

– Угадал, приятель.

– Но мы едем в Томбонду! – Дэйви чуть не плакал.

– «Томбонда» означает «холм». Я тоже туда еду.

Еще секунду назад Пиппа запрещала ему говорить с мальчиком о других местах и тем более приглашать к себе в гости, на ферму… звучит-то даже как-то не по-человечески… но, услышав, куда он направляется, передумала. Надо же, он тоже будет в Томбонде!

– Но вы ведь живете не здесь, – опешил Дэйви, все еще пребывая под впечатлением от услышанного, – а как же дикие жеребята и мустанги?!

– То было там, где жил мой отец. Потом он состарился и не мог уже на полном скаку догнать бычка…

– Завалить его и прижать к земле, – ликовал Дэйви, а незнакомец кивал.

– Он переехал сюда на заслуженный отдых.

– А вы едете навестить его, да, Крэг?

– К сожалению, нет. Теперь он в лучшем мире, смотрит на нас из-за облаков… Нет, я еду проверить, все ли здесь в порядке, и… – Он задумчиво посмотрел на Пиппу, затем снова обратился к мальчику: – Смотри-ка, сынок, вон вомбат.[1]– А когда маленький носик в который уже раз превратился в лепешку, продолжал: – Я хочу попросить соседку… словом, когда я состарюсь и перееду в Томбонду, мне понадобится женщина приглядеть за угодьями да за хозяйством. Вы не совсем меня понимаете, да, мисс?

Казалось, он только что заметил, что девушка крайне растеряна.

– Меня это не касается, – холодно буркнула Пиппа, нехотя возвращаясь к прежнему сценарию. Незнакомец все же заинтриговал ее.

– Но вы понимаете? – настаивал он.

– Это не мое дело, – не сдавалась она.

Впрочем, мужчина оказался настойчивее. Выдержав небольшую паузу, он как ни в чем не бывало спросил:

– А если я попрошу вас приехать вместо нее, вы и тогда скажете, что вас это не касается?

Пиппа остолбенела, а странный попутчик лишь невозмутимо принялся набивать трубку, рассеянно глядя по сторонам.

– Она не приедет, иначе уже была бы здесь, – продолжал он и философски закончил: – А время не ждет.

– Неужели вы тот же человек, который полчаса назад разглагольствовал о вечной жизни? Теперь утверждаете, что время не ждет. – Пиппа до сих пор не верила в возможность столь дикого предложения. Должно быть, он специально затеял этот спор, чтобы втянуть ее в свою пустую болтовню.

– Жизнь действительно вечна, а вот человек – нет. Бог создал мужчину, затем женщину, затем… – он многозначительно кивнул в сторону Дэйви, – затем его. Так начинается новая жизнь и продолжается старая. В этом и состоит Божий промысел.

Невероятно! К чему он клонит?!

– Дети, – все еще не оправившись от изумления, догадалась Пиппа, – так вот как вы надеетесь пережить время!

– Да, именно об этом я и думал. Семья, дети…

– Дети тоже не вечны. – Горькие слова сами вырвались у девушки помимо ее воли, но было уже поздно. Крэг так искренне запротестовал, что Пиппа чуть было не поверила в невозможное. Ах, если бы это было правда.

– Как ни странно, я уже полюбил вашего брата, – словно откуда-то издалека прозвучал уже знакомый мужской голос, – так что, повидавшись с Реной…

– С Реной? – мигом вернувшись с небес на землю, переспросила Пиппа.

– Ну конечно, с Реной, Реной Франклин. Вы ведь к ней едете? Можете не отвечать, я и так знаю. В Томбонде нет других частных владений, только ее и мои. Остальная площадь занята железной дорогой, придорожными строениями и магазинами… Знаете, Пиппа, ваше присутствие придает происходящему некий смысл, по крайней мере, его видимость. – И махнув рукой в сторону Дэйви, он нервно усмехнулся.

– Я вас не понимаю.

– Тогда поверьте на слово… Мы приехали. Томбонда – следующая остановка. Здесь очень короткие переезды, не то что в моем краю.

– В Стране бескрайних просторов? – Дэйви не упустил возможности вернуться к полюбившейся ему теме.

– Именно так, ковбой. Там мы имеем дело не с сотнями, а с тысячами квадратных миль. Собрали вещи? Мы сейчас выходим.

Поезд наконец остановился. Все вместе они вышли в тамбур.

И мужчина начал решительно снимать с поезда чемоданы, затем Дэйви, затем, несмотря на ее бурные протесты, и его сестру.

За маленькой станцией их ждали две машины, одна пустая, другая с водителем, готовым хоть сейчас отправиться в путь. Первая – джип, явно повидавший в жизни немало; грязный, обшарпанный, он сиротливо жался к великолепному, до блеска отполированному седану, всем своим видом показывающему, что он принадлежит Рене. И действительно, водитель седана подошел к Пиппе и пригласил следовать за ним.

А Крэг… странное имя… направился к своему джипу и запрыгнул в него, даже не открыв дверцу. Он не тронулся с места до тех пор, пока седан не проехал полумили, потом нагнал его и ехал по следам, если подобное сравнение применимо к автомобилю, до самого поворота на подъездную дорогу к имению Франклинов. Пиппа следила за ним в зеркало заднего вида, а когда он исчез, немного загрустила. Водитель, заметив ее взгляд, многозначительно хмыкнул: