Но пространство есть одно, его восприятие разграничивается лишь за счёт смысловых о-чём-субстанций, где самой главной категорией такой субстанции является “ничто”, или ничто является главной, или ничто есть такое же пространство как и иное пространство, но поменьше. Пространство в этой сути есть, а когда его нет, то нет и ничто, то есть ничто уже во времени.

Ничто есть — значит ничто пространственно и недвижимо. Ничего нет — значит пространства ничего нет во времени. Ничто есть во времени и ничего нет не во времени есть то, почему нельзя рассматривать пространство во времени и время в пространстве, так как или остановится время, или пространство начнёт деконструироваться, то есть приводиться в данном случае в движение.

Таким образом происходит то, что понимается как смысловая деконструкция, когда на смену ничего-времени приходит ничего-пространство. Можно назвать это не только вечным принципом движения смысла, но и в принципе понять ход пространственно-временного континуума, который по факту деконструирует собственное пространство временем и останавливает в моменте, чтобы было для интегрированного во время субъектом воспринимаемо.

Механизм такого перемещения невозможен в условии неналичия ничего, так как в этом случае устанавливается лишь единое сформированное пространство с момента как такое ничего было и пока его не стало.

Чтобы далее не путаться можно сказать, что понятие “есть” это понятие “есть в чьём-то времени”, а когда утверждаем “есть не во времени”, то отбрасываем субъектность времени и утверждаем “когда”, обозначив, а потому остановив временной континуум деконструкции, ибо “есть” пару абзацев назад обладает в определении меньшим понятийным пониманием (а потому и авторитетом в мифологическом представлении) о “есть” сейчас, а утверждение “когда” само по себе отбросит на нужную смысловую строку, чтобы развить мысль высказанную в то время, а не в это.

Для континуума выходит жизнеутверждающая схема пространственного становления: есть — есть — есть — есть — есть, где “есть” — временно, а “-” — “когда”. Это самое “когда” формируют структурную связь между “есть” и “есть”, и чем больше было определено в “когда” в первом случае, тем больше будет определяемо и во втором. Когда человечество сможет обнаружить сколь много необходимо слов для высказанного здесь и можно ли со всей смысловой уверенностью оставить ровно столько сколько нужно, можно будет рассчитать формулу прогрессии смысловой деконструкции или скорость ничего между нахождением во времени и пространстве. Но для каждого слова требуется анализ о необходимости использования, а также и того, что было использовано на почве авторской интуиции (чувстве), так как даже то, что кажется очевидным должно быть сказано здесь как необходимое условие для структурной связи “здесь” и “когда”, а так как это уже не единожды как произошло, то можно обойтись и всей частью до этого описательного момента, — я чувствую, что этого достаточно по времени. На почве такой скорости можно даже будет сформировать новый язык мышления, что позволит в разы сократить количество слов для высказанного здесь, хотя и не факт, что в попытке совместить новые понятия объединяющие несколько “есть” в одно единое “когда” само новое понятие не вберёт в себя столь большего ничего, чтобы стать скорее чувственным, чем осознанным во времени.

Ничто отсюда есть процесс субстантивной деконструкции и утверждения деконструированного как субстантивного; ничто есть формирующее (процесс и акт), чувствующее (процесс и акт), существующее (процесс и акт). Ничто позволяет не использовать в полной мере деконструкцию объекта, так как с помощью чувства может уже сформировать гармоничный смысл. Это чувство ничего есть форма мысли, которое позволяет континууму развиваться не во всей своей правоте того, что она должна выразить при деконструкции субстанций, формируя таким образом какой-то конкретный мир, а не всеобщий мир всего высказанного.

Всё же что не высказано — иномирье, которое ничто или не высказало применив интуицию, или ещё не высказало. Здесь, в чувстве времени как в чувстве ничто стоит то, почему именно ничто не явило мир в полноте своего выражения.

***

Когда интуиция существующего взяло смысл до которого она ещё не дошла в своём пространственном формировании но до которого бы дошла я вижу, что рано или поздно в конце концов она не сможет формировать своё пространство без того, чтобы дойти до момента собственного неналичия. И речь сейчас не о том времени и пространстве в котором ничто проистекает, а о том, когда субъект интегрированный во времени воспринимает это самое ничто.

Субъект знает, что хозяйство “ничего” не проистекает там, где “ничего” нет, так как сам субъект не раз испытывал состояния статики символических статичных конструкций, уже сформированных потому, но приводимых в движение самим субъектом. Этому же субъекту известно, что кроме чувств связанных с тем, что выразило ничто в пространстве, сам субъект может конструировать чувства, лишенные этого самого “ничего”.

В качестве такого чувственного конструирования можно рассмотреть чувства доверия, хотя и уже одним этим примером становится понятно о каком субъективном конструировании идёт речь.

Ничто не обладает доверием так как доверие обретается только при интеграции субъекта во времени. Такое временное качество конструирования чувства относит эти самые чувства в область ничего, которое не находит их в себе как части, а скорее дополняет свой континуум и конструирует (и только конструирует, не деконструирует, а потому и не развивает) иномирие.

Понятно, что конструкция смыслов при наличии пространственно-временного континуума никак не противоречит миру того, что формирует ничего. Потому я как интегрированный во время субъект могу описывать собственный континуум осознавая его в момент его наличия и становления. Забавным покажется, если я даже скажу всё что мне было известно ранее, я в этих же пределах продолжу говорить уже о том, что я всё сказал, а забавнее всего то, что я говорю о “ничто”, и говорю причем в пределах закона становления её континуума.

Закон ничто-континуума заключён в этих строках, и именно он мне позволяет совершать конструирование в момент деконструирования и устанавливать навеки то, что с ничто лишь моментно, но вечно в прошлом.

Рассуждать, что ничто расширяет собственное пространство не то же самое, что рассуждать о том, затрагивает ли это расширение пределы субъектных конструкций, и из чего тогда проистекает ничто; то есть является ли ничто как существующее сконструированным? Однако понятно, что этот вопрос возникает лишь на почве того, что он возникает во времени, то есть сообразен с ничто-континуумом. Другой же момент говорит о том, что ничто сконструировано в будущем, по отношению к которому ничто себя