Тогда ничто-будущее утверждает для субъекта и то, что при реинтеграции себя из времени и устремившись в ничто, в том будущем когда ничто расширит собственные пределы себя самого до себя, которого он из будущего стал будущим, субъект будет в едином мире всего, где ничто будет только ничем, во времени продолжаясь быть уже и только закольцованным становлением себя самого, так как оно устремлено из будущего в будущее. Но это уже говорит о воображении, а не представлении.

Воображение здесь, получается, проистекает из смысла веры как истинного знания в будущее ничто из будущего ничего, которое при этом обладает даже тем, что конструкция окружающего времени и пространства есть нечто уже сконструированное из сконструированного чувства в другом мире, где такое чувство было дано как открытие, а не как данность: вот в чём суть этого воображения.

Когда же субъект не задействует воображение, значит будущего нет, значит нет конечности конструкций и деконструкций, значит иномирие есть только как пустое интеллектуальное место в пределах пространств и смыслов, устремленных как данность. В этом же случае конечно субъект не покидает пределы временной интеграции себя и всё время находится вместе с существующим, ничем, плетя контекст современности.

Однако мне, как деконструирующему сейчас конструк будущего ничего и устанавливая всё новые и новые ничего-пространства известно, что в отличии от тех, кто находится в ничем и потому по сути занимающимся только тем, что становлением, я могу рано или поздно остановить повествование о ничто, оставив всякого прочитавшего это с ничем, вверив начало и конец веры в ничто, удостоив всякого обретшего веру в то, что я понимаю как практику утверждения и деконструирования ничто вместе со всеми, кто сейчас не сейчас, что стоит понимать как практику белого листа, а также удостоив воображающих поиску нового чувства, которым ничто и то, что могло быть ответственно за этот мир из чувства сконструирует новый мир в новом чувстве, с чем и призываю в своих поисках использовать все доступные миры из имеющихся человеческих конструкций. Данное в них дано и здесь, а что воображено, то обязано исходить из чего-то ничего здесь данного, но ещё необнаруженного.