ритм маятника – она билась, содрогая воздух вокруг, и с каждым ударом становилась всё ближе, пока не добралась до его глаз, через которые стала забираться всё глубже. И вот он уже чувствует в висках пульсацию, становящуюся сильнее с каждой секундой. Вены металлическими обручами сдавливают его череп – так чувствует себя бочка в руках бондаря, работающего над ней. Взрыв не заставил себя долго ждать.

Максим услышал что-то похожее на шипение чайника перед тем, как он вложит всю силу в свисток – он не видел его источника, но оно приносило ему облегчение. Потом он стал разбирать в нём слова, которые состояли только из шипящих звуков, но в них можно было услышать все буквы алфавита. И вот в его ушах уже только чистый пронзительный голос, повторяющий «так нечестно, дурацкая школа, я тоже хочу подарки».

– Максим, если ты хочешь что-то сказать, то говори громче, чтобы всему классу было слышно. Мы не расслышали, ты слишком тихо говорил. – Максим оторвал взгляд от Алины и осмотрелся. Одноклассники смотрели на него и смеялись. – Итак, дети, ведите себя потише, давайте послушаем Максима – мне кажется, что нам это тоже будет интересно. Встань и расскажи всем, что ты там шептал, будь любезен.

Максим нехотя поднялся. Ладоням было жарко и они прилипали к лакированной поверхности парты, оставляя после себя быстро исчезающий отпечаток. Макс стоял, опустив глаза, и рассматривал следы, остающиеся на столешнице.

– Максим, мы ждём, – сказала учитель.

У Максима было чувство, что выход, который нашёлся из чар пульсирующей вены, привёл его прямиком в другую ловушку, вокруг которой его поджидали охотники с глазами полными хищной жажды. Она затягивалась на его шее, как удавка.

– Можно мне в туалет?

– Это то, что ты шептал?

– Да.

– Иди, только быстро. – Максим поплёлся между рядами, радуясь своему избавлению. – В следующий раз, – сказала учитель, когда он поравнялся с ней, – говори громче, а то я могу не услышать и будет у нас в классе лужа.

Класс взорвался хохотом – он не смог вырваться из капкана, ловушка захлопнулась, когда он уже чувствовал себя совершенно свободным. Теперь его одноклассникам будет о чём посудачить последнюю учебную неделю, а может, они пронесут это с собой через летние каникулы и вспомнят об этой истории в начале следующего года. Максим побежал к выходу. Злость снова кипела в нём. Пробегая мимо стола Алины, он схватил плюшевого медведя, сидевшего рядом с пеналом. Уже в дверях он услышал крик девочки, прорывающийся сквозь смех: «Отдай!». Максим рванул в туалет начальных классов.

Он вернулся в класс уже после звонка на перемену. Несколько одноклассников хихикнули, увидев его, но Макс, не обращая на них внимания, подошёл к Алине, стоявшей у окна.

– Алина, – она повернулась к нему. У неё были воспалённые красные глаза – На, извини, что взял твою игрушку. Я не хотел.

Девочка взяла медведя и с улыбкой стала ему что-то нашёптывать, прижимая его то к груди, то к щеке. Максим заметил, что, после очередного поцелуя, у неё на лице появилась маленькая блестящая коричневая точка – он почувствовал себя отомщённым.

Вечером вся семья собралась за ужином. Даша с аппетитом ела, держа вилку в плотно зажатом кулачке. Максим копался в тарелке, выуживая из еды горошины чёрного перца, которые он складывал на лежащую рядом салфетку.

– Как дела в школе?

– Нормально.

– Что нового сегодня проходили?

– Ничего. Татьяна Васильевна сказала, что в последнюю неделю мы только повторять будем.

– Видишь, как хорошо, – мама посмотрела на него, – ты не рад?

– Мама, – он поднял глаза от тарелки и положил рядом вилку с прилипшей к ней перчинке, – а можно я со следующего года в другой школе учиться буду?

– Почему? Что случилось?

– Мне сказали, что они не хотят мне дарить подарки на день рождения. – слукавил он, добавив голосу плаксивости.

– Прямо вот так и сказали? – на лице мамы было сомнение. Максим кивнул. – Ну хорошо, разберёмся. Так, ещё не поздно, – она посмотрела на часы и повернулась к дочери. – Даша, принеси мне, пожалуйста, телефон. Он, наверное, в сумке.

– Зачем тебе телефон? – спросил Максим с тревогой.

– Ну как зачем? Сейчас позвоню Татьяне Васильевне и выясню, почему они решили не поздравлять тебя.

– Не надо ей звонить!

– Почему? Она так не говорила?

– Говорила, но не совсем так…

– А как же она сказала? Только максимально близко к тексту.

– Она сказала, что в этом году день рождения Алины последний в классе. – Максим посмотрел на сестру, прибежавшую с телефоном, – Не надо звонить Татьяне Васильевне. Пожалуйста!

– Не буду, если расскажешь правду, почему ты не хочешь учиться в этой школе. Тебя обидели? Давай, что у вас там произошло?

Максим рассказал обо всём, что случилось на уроке, умолчав, однако, о роли одноклассницы в этой истории и о своей мести – это была его личная победа и он знал, что за такое его не похвалят. Мама внимательно выслушала его рассказ, а потом задумалась. Макс наблюдал, не появится ли складка на подбородке – это было бы плохим знаком – но там царил штиль.

– Ладно, давай посмотрим. Ты этот год доучись и, если будут издеваться над тобой или какие-нибудь другие проблемы, то придумаем что-нибудь. С Татьяной Васильевной я как-нибудь при встрече поговорю. – мама улыбнулась. – Кстати, с подарками, к сожалению, во всех школах так будет – каникулы начинаются в одно и то же время. Ты не переживай, в старших классах учатся дольше и там они уже точно не смогут отвертеться!

В эту ночь Максим долго не мог заснуть. Он был полностью сосредоточен на настольной лампе, при свете которой мама иногда разрешала ему спать. Свет разливался треугольником по стене, а потом, долетев до стола, растекался по всему, что там лежало, круглой кляксой. Мальчик лежал и прислушивался к звукам в затихшей квартире. Вот в соседней комнате скрипнула деревянными рейками кровать и раздалось бормотание – это что-то снится его сестре. С другой стороны раздался кашель спящей мамы. Где-то металлический визг – это ветер заскочил через открытую форточку и дёрнул за шторы, скользнув кольцами по карнизу. Все эти щелчки и скрипы не беспокоили Максима – он знал их с детства и воспринимал как часть квартиры. Среди всех знакомых ночных звуков он с тревогой выискивал бесшумные шаги мягких лап и надеялся не услышать за спиной знакомый голос.

Проснувшись утром, он облегчённо вздохнул – ничего не произошло. Всю ночь ему снились обычные детские сны. Максим в течение нескольких следующих дней забыл о своих