Он обхватил мою талию и привлек к себе. Я с нежностью погрузила пальцы в его густые черные волосы и прильнула к мягким губам. Какое это счастье, вновь ощутить вкус и запах любимого!

Демьян ответил на поцелуй. Жадно ловил мои губы, и его прерывистое дыхание пробуждало во мне страсть.

— Я так скучал, лисенок, — зашептал он, отрываясь от меня на миг. — Только о тебе и думаю целыми днями.

Я молчала, наслаждаясь шепотом, словами, которые будили во мне бурю эмоций. Как же хотелось никогда не разлучаться, а прожить в этой комнате всю жизнь, любуясь счастьем, что даровали мне боги взамен на жизнь. Скорее бы коснуться его нагого крепкого тела!

Я дрожащими руками расстегивала рубашку и вскоре отбросила ненужную вещь в сторону. Я уже не помнила себя от страсти, освобождая его тело от мешающей одежды.

Демьян расстегнул пуговицы на моем платье, и оно слетело с плеч на пол. Зрелище его обнаженной плоти вызывало головокружение. Ничего красивее я в жизни не видела. Дрожащими пальцами я проводила по его мускулистой груди и плечам. Спустилась вниз живота к его набухшему органу и сомкнула на нем пальцы. Демьян тяжело задышал и прильнул к моей груди, втягивая сосок ртом и очерчивая языком окружность. Я покрылась мурашками и пропустила стон, который он заглушил неистовым поцелуем.

Демьян подхватил меня на руки и в два шага мы оказались на кровати. Я прижалась к нему всем телом, будто боялась потерять. Обвила крепкую шею руками и губами скользнула к бархатной мочке уха, дразня его языком. Он нависал сверху и наши ноги переплелись.

Медленно, смакуя каждый миг, он проник в меня. Я вздрогнула от волшебного ощущения его твердой плоти внутри. Пульсирующие толчки усиливались, заставляя каждую мышцу напрягаться. Я выгнулась навстречу любимому.

Я не хотела, чтобы это заканчивалось. Демьян перекатился на спину, не выходя из меня. Теперь я владела его телом, до предела насаживаясь на горячую плоть. Он терзал мои ягодицы пальцами и ловил губами грудь. Я содрогнулась, откидывая голову назад. Застонала, не в силах сдержать волну оргазма.

Демьян взорвался во мне, словно вулкан, добивая наслаждение резкими толчками. Мы прижались друг к другу, и он перекатил меня на бок. Всмотрелся в мое лицо теплыми глазами и заговорил тихо:

— Я никому никогда тебя не отдам. Ты мое счастье, лисенок.

Демьян поцеловал меня в кончик носа. Я зажмурилась и улыбнулась.

— Остановить бы время.

Повернулась к нему спиной, укрываясь сильной рукой, словно одеялом и остекленевшими глазами посмотрела на танец пламени свечи. Душа разрывалась на части, а сердце ныло от невыносимой боли. Я больше не могла совладать с собой и прогнать мысли, которые резали без ножа. Меня затрясло, и Демьян накрыл меня покрывалом, крепче прижимая к себе. Но я дрожала не от холода, а от леденящего страха перед оборотнем. Он будет заживо пожирать мою плоть. Плоть, принесенного в жертву барашка. Для чего я существовала все семнадцать лет? Неужели только для того, чтобы пойти на корм зверю? Лучше бы отправили меня в лабиринт неразумным ребенком! Я бы не успела вкусить прелести жизни и так сильно полюбить.

Дарена

Как же не хотелось возвращаться домой! На меня давили стены мрачной комнаты. И тысячи свечей не смогли бы развеять темноту в моей душе. Ждана всегда заходила ко мне перед сном, и сегодня не стало исключением. Я услышала характерный стук в дверь. Сестра стучала только для того, чтобы соблюсти приличие, но всегда врывалась, не дожидаясь одобрительного ответа. Ее белокурые волосы распались по плечам, а фланелевая ночная рубашка доходила до щиколоток, своей бесформенностью скрывая красивую стройную фигурку. Большие голубые глаза, как всегда, светились добротой. Сестра походила на заморскую куклу с фарфоровой кожей. Хрупкая и невесомая девушка, за которой бегало пол села. Но Ждана не подпускала к себе мужчин, ожидая первой чистой любви. В мечтах она рисовала принца неземной красоты и щедрости, а таких на селе не водилось.

— Рассказывай скорее, — схватила она расческу с тумбочки и плюхнулась в стул. Сестра обожала, когда я расчесывала ей волосы, а потом заплетала их в косу. — Ты встречалась с Демьяном?

Я встала позади Жданы и взялась за привычное для рук дело.

— Да, — протянула я с улыбкой, но не стала продолжать, чтобы немного ее помучить.

— Дарена! Ты же знаешь, я хочу подробностей! — всплеснула она руками. Я любила, когда она злилась. Это смотрелось так смешно, будто белый пушистый кролик кидается на льва.

— Ладно, — рассмеялась я. — Я сидела на берегу…

— Не настолько подробно! Давай сразу к поцелуям и… — замялась Ждана.

И я начала рассказ, яркими красками описывая нашу с Демьяном близость. Сестра даже никогда не целовалась, и мне было ее поистине жаль. Она лишала себя такой бури эмоций и безмерного счастья, о которых сама не догадывалась. Хотя мои рассказы будоражили в ней небывалые чувства, и в конце она всегда говорила, что завтра пойдет и поцелуется с сыном мясника — первым красавчиком на селе. Такие порывы заканчивались одинаково. Ждана даже не решалась с ним заговорить, когда он приходил в лавку за разделочными досками. Он разрубал их каждый день, и я прекрасно понимала почему. Ни для кого, кроме сестры не секрет, что он был тайно в нее влюблен.

— Что трудного в том, чтобы заговорить с Ратибором? Он слюной на тебя исходит, как на сочный кусок мяса!

Ждана расхохоталась, и ее щеки заалели.

— Ратибор красивый, но слишком молчаливый. Я хочу так, как у вас с Демьяном. У вас такая любовь, Дарена! На вашей свадьбе я…

Сестра резко осеклась и опустила взгляд. Улыбка сошла и с моего лица. Ждана нехотя тронула глубокую рану и на комнату опустилась звенящая тишина. Только треск свечей ее прорезал, как на похоронах в ратуше.

Я присела на кровать, теребя в руках расческу. Глаза защипало от накатившей влаги. Только при сестре я не скрывала отчаяния и давала волю чувствам. Они выливались из меня горькими потоками слез. Иногда я рыдала в голос, как сейчас, и сестра обнимала мои дрожащие плечи. Ждана всегда плакала вместе со мной, будто ее тоже отправляют в лабиринт. Я часто задумывалась о том, что чувствует она в эти моменты, но спросить никогда не решалась.

— Я не отдам тебя оборотню, — безустанно шептала она, повторяя слова Демьяна. Но что могла сделать моя сестренка, если даже сын главы поселения не в силах повлиять на отца. Сколько раз он уговаривал его изменить правила. Выбирать девушек в день самого обряда и провести совет заново. Но Казимир непреклонен. Менять сложившуюся веками традицию и законы он не собирался.

— Я знаю, как тебе можно сбежать прямо в день обряда. Тогда Казимиру придется менять правила.

— И ты туда же! — взорвалась я, вскакивая с кровати. Подошла к подоконнику и сжала его руками с такой силой, что побелели костяшки пальцев. — Смирись с тем, что скоро меня не станет. Я смирилась и готова умереть. Надеюсь, ты помнишь о клятве, которую мне дала?