Я улыбаюсь, вспоминая своего дедушку. Мы часто играли в Проспект-парке в шашки и не замечали, как летит время: сидели среди зелени весь день напролет, пока закатные лучи не украшали небо. После смерти дедушки мы играли уже с папой: он хотел подхватить эстафету.

В кармане дважды вздрагивает телефон. Вытаскиваю его и смотрю на экран – сообщение:

МАМА: Повесила куртку у двери, если ты вдруг замерзнешь в кофте.

Улыбаюсь и шлю в ответ:

Я: Спасибо, мам, мне не холодно. На улице вполне неплохо.

И это не только про погоду. Откуда-то сверху, с балкона, слышится музыка с мощными басами. Сегодня я видел рисунок парня, похожего на меня, двоих игроков в домино, напоминавших меня и дедушку, только что прошел мимо девушки в вязаной шапочке и перчатках без пальцев, которая терзает струны и издает звуки, казалось бы, слишком низкие для ее связок. Я скучаю по Бруклину. Думаю, всегда буду скучать по своей прошлой жизни. Но тут… Похоже, тут вполне терпимо.

Вдруг я замечаю целую стену уличного искусства: радуга цветов, разлитая от тротуара до самой крыши и покрывающая каждый кирпичик. Я могу разобрать несколько слов, в основном тут написаны имена. Но остальные никак не удается прочитать, не потому, что слишком уж неразборчиво, и не потому, что такие крупные буквы можно целиком рассмотреть только издалека. Просто почти всю стену закрывает огромный свежий рекламный плакат больнично-белого цвета с надписью «Террахил». Посреди плаката изображено сине-золотое лого с аптечкой первой помощи наверху. Казалось, что повесили все это намеренно, будто кто-то посмотрел на стену, подумал: «Какая гадость!» – и распорядился прикрыть рисунки большой, торжественной растяжкой с рисунками из фотостока, которая на космической станции смотрелась бы куда больше к месту, чем посреди жилого квартала. Хотя если бы кто-то и хотел очистить стену от граффити, стоило взять полотно побольше. Я-то все равно сначала заметил рисунки и только потом баннер, из-под которого в молчаливом протесте разбегались яркие надписи.

Я никогда не слышал о компании «Террахил», но, ясное дело, основана она не в скромном Восточном Гарлеме. В нижнем правом углу указана тонким и мелким шрифтом информация о патенте. Чтобы прочитать надпись, мне приходится подойти вплотную.

Снова жужжит телефон. Я вспоминаю, что сообщений приходило два. Заглядываю в мессенджер и вижу, что мне писал Питер.

ПИТЕР: Привет. Занят сегодня?

ПИТЕР: Я просто подумал, мы могли бы потренироваться.

Я улыбаюсь. Я готов написать ему «ДА» большими жирными буквами, добавив еще и длинный ряд эмоджи. Но потом оглядываюсь через плечо и бросаю взгляд на небольшое открытое окошко на пятом этаже здания между прачечной и угловым магазином. Я знаю, что за тем окном в маленькой комнате двум женщинам нужна моя помощь. Им нужно видеть мое лицо. Нужно знать, что я цел и невредим.

Я: Питер, извини, не могу. Помогал маме разбирать вещи. Очень устал. Может, завтра?

И вдруг он звонит. Отвечаю:

– Алло?

– Привет, Майлз! Сегодня переезжали?! Извини, что не заглянул помочь.

– Да ничего. Тебе ведь наверняка пришлось обезвреживать очередных злодеев.

– Это точно. В Проспект-парке сцепились две собаки, а следом их хозяева. Пришлось разнимать этих драчунов.

Я улыбаюсь. Это так похоже на Питера – для него нет слишком незначительных или слишком сложных проблем. Наверное, это и значит быть Человеком-Пауком – помогать каждому, даже если кажется, что дело совсем несерьезное. Я поворачиваю за угол у конца квартала и иду дальше. Фонари здесь стоят реже, мусора под ногами больше. Я чувствую, как на щеки и нос опускаются легкие снежинки.

– Ох. И как же ты с этим справился? – спрашиваю я.

– Пришлось отправить их в разные углы парка.

Я смеюсь:

– Как подравшихся детишек? Жестоко.

– Скорее как взрослых, у которых выдался тяжелый денек, – отвечает он. – Всем иногда нужно выпустить пар. Кстати о нем. Здесь как-то прохладно, да? Не помешало бы мне утеплить костюмчик.

Неожиданный звук отвлекает меня от мыслей: где-то наверху вдребезги разбивается стекло.

– Что это было? – спрашивает Питер.

– Не знаю. Но похоже на неприятности.

Раздается крик, а потом скрип подошв по засыпанному осколками бетону. За углом я замечаю яркую вспышку и, на ходу осматриваясь по сторонам, бегу к ней. Посреди улицы есть магазинчик бытовых мелочей – сейчас фонари горят только рядом с ним. Тротуар перед входом усыпан стеклом, часть витрины еще висит и раскачивается, но недолго: несколько секунд, и она падает, в стороны разлетаются осколки. Что происходит, пока неясно, но я уверен: хозяева магазинов не бьют собственные витрины ради развлечения. До меня донесся звук, не предвещающий ничего хорошего: от этого вопля кровь стынет в жилах, – а потом раздается глухой стук, будто от столкновения двух крупных тяжелых предметов. Возможно, это драка и кто-то попал в беду. Я, почти не думая, бросаюсь в ближайший переулок и прячусь за мусорным баком.

– Питер, мне надо идти, – быстро говорю я и бросаю трубку, не дожидаясь, пока он посоветует быть осторожнее или подождать его. Если уж он может без меня положить конец драке двух собак и их хозяев, то и я могу сам справиться с грабителем.

Снимаю рюкзак. Сейчас не время Майлза, пора выпускать Человека-Паука.

Я расстегиваю молнию и заглядываю в рюкзак, ожидая увидеть маску Человека-Паука, напоминающую о том, кто я на самом деле и на что способен. Ту самую, которую я взял у Питера, заставив трижды ее постирать. Неважно, где я и в каком настроении, стоит мне натянуть эту маску, как сразу становится лучше.

Но вместо нее в рюкзаке оказывается…

Стопка комиксов?

Вены на шее пульсируют. Я перебираю журналы.

– Нет, нет, нет! Что это такое? Как они здесь оказались?

Только теперь я замечаю небольшой ярлычок, на котором тонким маркером выведено одно слово: Ли.

Ганке Ли.

Я встаю и делаю пару шагов назад. Не хочется верить, что по пути на улицу я схватил не тот рюкзак. Сердце бешено колотится. Из магазина доносится очередной крик.

– Нет-нет-нет, не может этого быть, – шепчу я, хватаюсь за голову и нервно хожу кругами, пиная ногой пластиковый стаканчик.

Что делать?

Что делать?

Что же мне делать?

Стать Человеком-Пауком – отличный вариант, но такого у меня нет. Я – Майлз. Ганке уже давно ушел, и пока я до него доберусь, неразбериха в магазине закончится, а грабитель успеет убежать. Застегиваю рюкзак и закидываю его на спину. Подбегаю к углу и снова осматриваюсь. До меня доносится гулкий звук падения тяжелого предмета на пол, и я надеюсь, что это был именно предмет, а не человек. Я стараюсь подавить страх и понимаю: действовать надо быстро. В маске или без нее, только я могу остановить происходящее на моих глазах ограбление. Задумываюсь, не написать ли Питеру. Но не могу же я дергать его каждый раз, когда рядом совершают преступление? Что я за супергерой такой, если звоню своему учителю из-за каждого разбитого окна? Питер мне не нянька, в конце концов.