и посмеиваясь, Конан принялся копать, выгребая разрыхлённое прямо руками.

Не прошло и получаса, как он смог выбраться через прокопанную дыру — за задней стенкой избы. Солнце явственно шло к закату. А ведь когда он нашёл избушку, не было ещё и полудня! Сильное зелье. Ведьма права. Другое дело, что она недооценила коварство самого варвара. И его звериную силу и живучесть. А тело у Конана — крепкое! И желудок запросто переварит любое зелье — да что там зелье! Были времена, когда Конан от голода ел и «переваривал» и сыромятные кожаные ремни! И ничего — выжил!

Но что же ему теперь делать с чёртовой старухой, и её незваным гостем?

А для начала хотя бы посмотреть на них.

Конан подобрался к крошечному окошечку, что имелось в боковой стене.

Вот тебе и номер!

Никакой «старухи», да ещё слепой, не было и в помине! Вместо неё на лавке сидела прелестная женщина средних лет, с огромными глазищами чуть не в поллица, а напротив, на колченогом табурете, расположился весьма мерзкого вида старичок, горбатый и длинноносый. Одеты оба оказались во вполне пристойно выглядевшую одежду, и даже обувь казалась новой и практичной: на обеих были крепкие сапоги, совсем как те, что носил и сам киммериец.

Выковыряв кинжалом кусок мха, забитого между брёвнами стены, Конан услышал конец разговора:

— …придётся так и так убить! И расчленить. Я его целиком до нашего замка ни за что не донесу!

— А, может, подождёшь с этим до того, как я его… Хм. Использую?

— Подожду, конечно. Валяй: удовлетворяй свою неуёмную похоть! Даром что как раз из-за неё-то тебя и хотели. Сжечь!

— Это неправда, отец! Сжечь меня хотели за то, что сволочь бургомистр не слезал с толчка неделю! А нефиг было отказываться от такой чести.

— Это ты женитьбу на тебе называешь честью?

— А что?! Чем я плоха?! И лицо, и фигура! — Конан отметил, что — да. Женщина и красива и стройна, — Ведь я — вся в мамочку! А ту прекрасно взял в жёны тот самый Васса Второй! А я — матери не конкурентка. Вот и хотела тоже… Пристроиться. Но матери — не мешать!

— Ну, сейчас-то поздно об этом говорить. Матери твоей, — мужчина тяжко вздохнул, и было слышно, что он и правда, скорбит до сих пор, — нет на свете уже тридцать лет. И замок её бывшего мужа теперь — в нашем полном распоряжении. А сама Офелия… Хм. Хорошо хоть, ты унаследовала её вечную молодость. И цветущий вид.

Но этот варвар… Уж не хочешь ли ты ребёнка — от него?!

— Ну… Пожалуй, не отказалась бы. Я б его… Изнасиловала бы так, как никто его не насиловал! Чтоб уж — понести. А дети от него должны быть сильными и здоровыми!

— И глупыми!

— Ну, не настолько уж глупыми. Ведь как-то он выживал до сих пор. Значит — есть у него и смекалка, и природная хитрость. Варвар же!

Помолчав, мужчина усмехнулся:

— Далось же тебе это дело… Ладно: ты где им хочешь овладеть? Прямо в подвале? Или тебе вытащить его наверх?

— Лучше, конечно, вытащи наверх — тут ровнее. И удобней. Да и разделывать его тебе потом тоже будет — удобнее. Я сейчас подстелю шкуру.

Конан напрягся: сейчас откроют люк, и обнаружат его исчезновение! Нужно держаться поближе к двери, чтоб забежать, когда начнут открывать люк!

Но ему повезло:

— Э-э, погоди-ка, отец. Вначале притащи ещё дров: эти прогорели, да и готовить его мясо нужно будет на сковороде! А на это всегда уходит много дров.

Мужчина, которого Ясмина назвала отцом буркнул: «Ага», и направился к двери. Не успел он, однако, оказаться за порогом, как получил знатный удар по затылку рукоятью кинжала, и отправился на мох — отдыхать!

Конан одним прыжком вскочил в комнату, и повалил женщину на пол! Животом и лицом вниз. Ему вовсе не улыбалось быть заколдованным взглядом «лучезарных» возмущённых глаз!

Верёвки Конан использовал от тех трав, что были действительно развешаны на стропилах: как оказалось, внутренний вид избы женщина не «подправляла». Связав даму и принесённого бесчувственного старика по рукам и ногам, Конан заткнул обеим рты подобиями кляпов — вырвал полосы из той же юбки Ясмины. Оказавшейся вполне яркой и прочной.

— Ну и что мне теперь с вами делать?

Он вовсе не ждал ответа на свой риторический вопрос: одна жертва всё ещё была без сознания, другая казалась надёжно «звукоизолирована».

Однако Ясмина умудрилась сказать сквозь кляп, и даже вполне разборчиво, хоть и очень тихо. Но сверхчуткий слух варвара позволил понять её слова отлично:

— С отцом делай что хочешь. Это именно по его приказу я так поступаю со всеми путниками. — киммериец подумал, что это вполне в «традициях» черных колдунов: стараться оклеветать… Кого-то другого! — А он потом расчленяет их тела, и уносит в замок чёрных колдунов. Это — бывший замок Вассы Второго.

Слова звучали тихо, но вполне внятно и спокойно. Не сомневается, стало быть, женщина, что он оставит её в живых. А умна. Пусть и варвар, но Конан — достаточно учтив. И порядочен, чтоб убивать связанную! Однако Конан решил показать, что не купился:

— Мне не впервой слышать, что кто-то что-то делает по чьему-то приказу. Не сомневаюсь, что когда твой папочка очнётся, он преподнесёт мне другую версию случившегося. Например, что ты отлавливаешь всех путников для того, чтоб изнасиловать их. А уж только после этого зовёшь отца — чтоб он убил и расчленил их.

Ясмина побулькала — смех её, как ни странно, звучал точно так же, как до этого у старухи:

— Да, я ему так и сказала. Ты вовсе не глуп. И варварская, природная хитрость и смётка у тебя — есть! Но ты не ответил: что ты собираешься сделать с нами?

Конан пожал плечами: убивать человека, пусть даже и чёрного мага, находящегося без сознания, и его дочь, пусть и желавшую ему зла — ниже его достоинства!

— Я собираюсь оставить вас здесь. Живыми. Перетереть верёвки, которыми связаны твои руки, удастся, думаю, за пару часов. За это время я буду уже далеко. Вне пределов вашей досягаемости!

Как ни странно, чувства облегчения в голосе Ясмины не прозвучало. А прозвучало там совсем другое чувство:

— Конан! Погоди. Не уходи! Я… Прошу. Нет: я умоляю тебя! До того, как ты уйдёшь… Возьми меня! — и столько всего было в её взгляде, брошенном через плечо, что Конан почуял, как по спине, и другим местам побежали огромные не мурашки даже,