Действительно, толстый Баринов с мелкими рыжими кудрями, подозрительно напоминающими химическую завивку, в уютных вельветовых штанах и пуловере с вырезом «лодочка» очень походит на тщетно молодящуюся бабушку. А у богемного Полонского уж слишком ухоженные руки – со свежим маникюром и затейливыми серебряными кольцами на девяти пальцах из десяти. Безымянный был демонстративно гол – полагаю, Всеволод стремится показать потенциальным подругам (или друзьям?), что он свободен от брачных уз.

– Восемь минут! – нервно напомнила Катька.

– Ладно, что там у нас? – Я плюхнулась на стул, обхватила голову руками и приготовилась к мозговому штурму.

Оценив мой бестрепетный командный тон, чуткий Баринов спрыгнул с подоконника, вытянулся во фрунт и бойко доложил:

– Водка «Екатериновка»!

– Что с ней не так?

– Новая марка, нуждается в раскрутке, а так все с ней нормально, водка как водка! Да вот, сама попробуй! – Сашка засуетился, повернулся ко мне спиной и деловито зазвенел стеклом.

Только теперь я поняла, что на подоконнике он угнездился не просто так, а с конкретной целью закрыть своим крупным телом неуставной натюрморт.

– Семь минут, – закрывая глаза, прошептала Катерина.

– Сформулируйте задачу конкретно! – потребовала я, тоже начиная нервничать.

С Бронича и в самом деле станется в гневе уволить меня без выходного пособия. Потом-то шеф сам будет умолять вернуться, так как редкий новый сотрудник, взятый на мое место, доживет до середины испытательного срока, но запоздалое торжество не компенсирует мне потерю денежного содержания и моральное увечье. Поэтому я бы предпочла не доводить наши с Броничем давние трудовые отношения до безвременного разрыва.

– Задача такая! – В беседу включился Полонский. – Дано: шесть ящиков водки «Екатериновка»…

– Пять, – застенчиво поправил Баринов, с аптекарской точностью наполняя рюмки.

– Дано: пять ящиков водки, – Всеволод благосклонно принял и поправку, и стопку. – Требуется: без существенных дополнительных затрат организовать эффектную и эффективную рекламную акцию нового продукта.

– Такую же эффектную и эффективную, как библейское кормление толпы голодных семью хлебами? – съязвила я. – И когда же нужно совершить это чудо?

– Осталось шесть минут, – не открывая глаз, безнадежно прошептала Катька, окончательно потерявшая чувство юмора.

– Ну, не так скоро! – Баринов фамильярно похлопал секретаршу по коленке. – Не через шесть минут, а только завтра.

– А что у нас завтра?

Баринов впился взглядом в календарь, Полонский поднес к глазам дорогие наручные часы, а я вдохновенно пробежалась пальчиками по клавиатуре компьютера – и, разумеется, преуспела больше всех.

– Шестнадцатое число, – сказал Всеволод.

– Среда, – сообщил Сашка.

– Шестнадцать ноль три! – прочитала я с экрана. – Смотрим праздники. Так, шестнадцатое марта знаменует закрытие парламентского года в Нидерландах, это нам не годится… Еще шестнадцатое марта – это День независимости Гватемалы…

Все не сговариваясь посмотрели на поруганный кактус, и Полонский вздохнул:

– Жаль, что мы не текилу пиарим…

– Вот! – торжествующе вскричала я и постучала ногтем по монитору. – Вот именно то, что нам нужно!

– В 1994 году Генеральная Ассамблея провозгласила 16 марта Международным днем охраны озонового слоя. День установлен в память о подписании Монреальского протокола по веществам, разрушающим озоновый слой, – перегнувшись через мое плечо, зачастил Баринов.

– А что его разрушает? – встревожилась ответственная Катерина.

– Твой лак для волос! – уязвил ее вредный Полонский.

– Тихо! – гаркнул на них Баринов, увлеченный чтением. – В 1987 году 36 стран, в том числе и Россия, подписали документ, согласно которому страны-участники должны ограничить и полностью прекратить производство озоноразрушающих веществ. Государствам предлагалось посвятить этот день пропаганде деятельности в соответствии с задачами и целями, изложенными в Монреальском протоколе и поправках к нему…

– Автомобили! – улыбаясь, вкрадчиво сказала я.

– Ну? – Полонский посмотрел на меня, потом на рюмку в своей руке, секунду подумал и тоже расцвел улыбкой. – Ты предлагаешь…

Я глубоко кивнула.

– Кузнецова, ты гений! – сказал Баринов.

Он только с виду идиот, а соображает отлично.

– Отличная концепция, за это надо выпить!

– Да какая концепция-то?! – не выдержала неизвестности истомленная Катька.

– Очень свежая! – заверила ее я.

– Но сырая! – веско напомнил Всеволод.

Он тоже ловит мысли на лету.

– Осталось всего пять минут! – взвизгнула секретарша.

– Пять минут, время пошло! Ну, поехали! – скомандовал Баринов и звонко тюкнул своей рюмкой о мою.

Без одной минуты девять на стеклянной двери банка еще висела табличка «закрыто». Засмотревшись на нее, Юнус не заметил, что сосед по столику поставил свой стаканчик рядом с его тарелкой, а себе взял кофе Юнуса.

– Еще кофейку? – кокетливо спросила румяная буфетчица в старомодной кружевной наколке на взбитых кудрях и белом фартуке с рюшечками поверх сатинового брючного костюма, какие носят на работе оперирующие хирурги.

Взгляд у женщины был теплый, сладкий и масленый, как пончики, которых Юнус съел уже пять штук, выпив при этом два стаканчика кофе. Кофе, кстати, в этой забегаловке был совсем не вкусный. Наверное, не стоило наливать его в пластмассовые стаканчики, но другой посуды, кроме одноразовой, в заведении не имелось. Забегаловка – она и есть забегаловка! Правда, и цены здесь несерьезные, так что даже в ранний час отбою нет от желающих позавтракать на скорую руку.

То ли от сладкой выпечки, то ли от волнения Юнуса слегка подташнивало. У него был кое-какой опыт угонов, но на сей раз он фактически грабил банк, а такое серьезное дело было ему внове.

Минутная стрелка на часах застыла за несколько делений до нужной отметки, словно примерзла к циферблату. Юнус потряс рукой, оживляя часы. Не могла она примерзнуть! Он же не торчал на уличном холоде, а ждал намеченного часа в теплой булочной, поедая чертовы пончики, лакая скверный кофе и мозоля глаза приставучей буфетчице.

– Глаза сломаешь! – злобно прошептал Юнус в пышную спину общительной дамы.

Ему совсем не хотелось, чтобы потом, когда менты и банковская охрана начнут разбор полета, эта толстуха дала слишком подробное описание его внешности. Хотя, если она запомнит только ухоженные рыжие усы, дымчатые очки, каракулевую шляпу-пирожок, долгополое кашемировое пальто и солидный кожаный портфель, это будет даже хорошо. Ни один из перечисленных элементов не являлся обязательной составляющей обычного имиджа Юнуса.