В такую погоду особенно не хотелось выходить из дома: грязь, мокрые дороги, всюду лужи на полдвора, да еще унылые деревья, покрытые изморозью. До боли печальная картина, напоминающая Даше состояние ее собственной души.

Начало апреля, в принципе, не радовало весенним, теплым солнышком. Снег сошел практически весь, и потихонечку город набирал краски, однако это нисколько не поднимало ей настроение. Прежде девушка обожала это время года. Оно было самым любимым. Но теперь внутри у неё царило полное равнодушие. Даша не замечала ярких цветов, мир стал для нее серым и холодным, каким-то постылым. Наверное, чтобы наслаждаться окружающей красотой, нужно жить, а не существовать, как она… 

Девушка тяжело вздохнула и вытерла ладонью мутное пятно, образовавшееся от дыхания на стекле. Пора собираться на работу, а ей не хочется даже шевелиться. Если бы ни необходимость, она бы простояла так весь день… Отыскала в шкафу наиболее подходящую одежду, максимально удобную, насколько это вообще было возможно в ее состоянии. Даша очень сильно похудела за эти тяжелые месяцы. Вся одежда стала сильно висеть в плечах, от чего она чувствовала себя некомфортно. Однако и покупку новых вещей не могла себе позволить... За пять месяцев она сменила уже три места работы, и с каждым разом отыскать новую становилось все сложнее и сложнее. Даша успела попробовать себя в роли продавца фруктов в ларьке неподалеку от своего дома. Потом ей удалось попасть в сетевой магазин, где она занималась сортировкой продуктов на складе. Проработала почти три месяца, а затем ее попросили уволиться по непонятным причинам. Почти месяц она искала новую работу. Куда бы ни подавалась, слышала либо сразу отказ, либо заезженное «мы вам перезвоним». Разумеется, ей никто не перезванивал. Чем дольше продолжались поиски, тем сильнее девушка отчаивалась. Она едва сводила концы с концами. И все из-за проклятого отчисления... Эта новость тогда ее окончательно добила...

На третий день после похорон папы Даша вернулась в институт. Она жутко боялась там появляться, но отсутствовать дольше просто не могла. Естественно, как и ожидала девушка, новость о смерти ее отца прошлась по всему вузу. Не успела она переступить порог института, как услышала в свой адрес колкие шуточки. Да, Даша давно привыкла к подобному отношению, однако теперь она была готова разорвать каждого, кто плохо отзывается о ее семье. Ей с трудом удавалось себя сдерживать, хотелось расцарапать лица мерзким сплетникам. И в какой-то момент она не устояла и ответила на грубые высказывания одногруппника:

– Миш, ну неужели у тебя настолько низкая самооценка, что ты постоянно пытаешься выехать за счет других? Но смею тебя огорчить: от этого ты умнее не кажешься. А твой рот как был помойкой, так и останется! 

Парень явно не ожидал такого отпора и разозлился не на шутку. Он подскочил к Даше и, схватив ее за плечи, впечатал в стену, яростно зашипев:

– Помойка – это твоя вагина, которую ты, не стесняясь, подставляешь богатым папикам. Ну правильно, папаша сдох, приходится выживать, как получится. 

– Что ты несешь, придурок? – рассмеялась девушка ему в лицо. – Поумнее ничего не придумал?

– Придумаю, когда трахну тебя во все дырки. Посмотрим, как тогда ты заговоришь...

– Рискни своим здоровьем! – рыкнула Даша и, чуть двинувшись в сторону, чтобы ослабить его хватку, ударила парня коленом в пах.

Миша взвыл как раненый медведь и, отпустив ее, осел на корточки, ухватившись обеими руками за свое покалеченное достоинство. Даша мгновенно бросилась наутек, но, не успев сделать и нескольких шагов, почувствовала, как подгибаются ноги. А дальше были темнота и странные крики из ниоткуда...

Очнулась она уже в больнице с таким ощущением, будто по ней прошелся танк. Не сразу сообразила, где находится и что стряслось. Позже все объяснил лечащий врач…

Девушка вернулась в институт спустя одиннадцать дней, десять из которых провела в больнице. А вот тут-то и поджидал ее очередной «сюрприз». Только началась первая лекция, как Дашу вызвали в деканат. В душе сразу же зародилось плохое предчувствие. Причин для разговора с деканом не было. Успеваемость у нее в норме, прогулы исключительно по уважительной причине. Тогда почему же Наталья Всеволодовна пригласила ее к себе?

Даша неуверенно постучала в дверь и вошла, лишь когда пригласили. Декан предложила ей присесть. Девушка опустилась на стул и настороженно посмотрела на женщину. 

– Дарья, у меня для тебя не очень приятная новость, – начала Наталья Всеволодовна, внимательно рассматривая документы, лежащие перед ней на столе. 

– Что случилось? – спросила Даша, не выдержав затянувшейся паузы. 

– Моисеева, готовятся документы для твоего отчисления…

– Что? – воскликнула девушка, раскрыв рот от удивления.

– К сожалению, было принято решение попрощаться с тобой, – Наталья Всеволодовна говорила холодно, полностью игнорируя шок Даши.

– За что? На каком основании? У меня хорошая успеваемость, – тараторила Дарья, пытаясь понять причину. 

– Причин для отчисления несколько. Во-первых, прогулы… Ты отсутствовала целый месяц…

– Не месяц! – перебила девушка возмущенно. – Не преувеличивайте, пожалуйста! Три недели, и на то были уважительные причины. Я представила необходимые справки и документы. 

– Милочка, ты учишься на бюджете, на твое место десятки более прилежных учеников, – напомнила женщина. 

– Все равно это не может быть поводом для исключения! – продолжала защищаться Даша. 

– Дело не только в прогулах. Ты, дорогая моя, покалечила своего однокурсника. Ему пришлось провести целую неделю в больнице. И, слава богу, все обошлось без последствий для его здоровья… Родители Михаила собирались писать заявление в полицию, а нам, как ты понимаешь, такие скандалы ни к чему, тем более учитывая репутацию твоего покойного отца. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– А это вообще не имеет отношения к делу! 

– Имеет деточка, имеет. У нас престижный вуз, и мы не потерпим никаких провокаций. Поэтому и пришли к компромиссу…

– Компромисс – моё исключение? – горько усмехнулась Даша. 

– Именно. К тому же студенты всего вашего курса подписали заявление, что не желают с тобой учиться...

– Но, Наталья Всеволодовна, разве так можно? Вы понимаете, чего меня лишаете? Учиться здесь было моей мечтой, я приложила к этому все силы. Я никуда уже не смогу поступить и потеряю целый год. Неужели нет другого выхода? Я могу поговорить с Мишей и попросить у него прощения…

– Моисеева, к сожалению, уже ничего нельзя сделать. 

– Вы не понимаете, чем чревато для меня отчисление, – Даша сцепила руки, стараясь унять дрожь. – Я лишусь пенсии по потере кормильца,